Медленно пробегали секунды, не спеша складываясь в минуты, и Микаэлла постепенно переставала чувствовать боль. Равнодушие на какое-то время смогло притупить ее, образовав внутри пустоту, в которую безостановочно утекали все чувства. Слезы высохли, только горящее лицо и что-то скребущее внутри продолжали напоминать о принятом решении. Мика нехотя отодвинулась от мужчины и прижала руки к животу, страшась поднять глаза, поймать взгляд, который, казалось, мог пронзить ее насквозь и с легкостью вскрыть ларец тайн.
Неторопливо зашелестел тихий, как будто отрешенно-потухший, голос, заставляя волоски на коже дракона вставать дыбом:
— Связь исчезла, да? — Мика потянулась к его груди, желая своими глазами увидеть угли, оставшиеся от метки, но так и не коснулась, не решилась — опустила руку и сцепила пальцы в замок. По лицу пробежала легкая тень усмешки. — С самой первой секунды связывания я так мечтала избавиться от твоего общества и вязи, однако не заметила, как это желание угасло. Забыла и, кажется, смирилась… А теперь я всей душой ненавижу себя прежнюю, подзабытое желание которой всплыло, когда я этого уже не хотела. Прости… за то, что больше не сможешь связать себя с женщиной. Было бы лучше, не прояви ты тогда ко мне жалости.
— Лучше для кого? — резче, чем хотелось, спросил Рей. — Ты бы погибла от рук вождя, а я, получив камень, улетел бы из фьорда, оживил бы Эидис… Да, возможно, так было бы лучше.
Мика, тая в сердце неуверенность, посмотрела ему прямо в лицо, поймала холодный взгляд блестящих в темноте, как лед на озере, глаз. Она не верила в свою способность прочесть что-либо в его глазах, тем не менее ей показалось, что он произнес вовсе не то, что хотел.
Рейнард почесал щетинистый подбородок, отвел взгляд, не выдержав того давления, которое она неосознанно на него оказывала.
— Я лгать не буду: я жалел о своем поступке. И не раз. Так было вначале, когда я полагал, что это ненадолго и что появившиеся чувства — результат связи. Но чем дольше находился рядом, тем яснее понимал, что связь тут ни при чем. Я сам позволил себе привязаться, сам терзал себя, недоумевая, для чего это делаю… — глубоко вздохнув, он посмотрел на Мику, взял ее руки в свои. Ладони оказались такими же холодными и сухими, как раньше. — Неважно, связаны ли мы силами или нет. Связь умерла, и думаю, что навсегда. Но чувства — настоящие чувства — остались при мне.
Дракон облизнул пересохшие губы, нервно сглотнул, больше считая себя не вправе избегать взгляда девушки. Волнующий трепет поднялся в груди, Рей не стал сдерживать себя — коснулся ее щеки, погладил. Затем спустил ладонь на плечо, сжал и прикоснулся лбом к ее лбу.
— Я люблю тебя, Мика, — выдохнул, прикрыв глаза. Он уловил, как она вздрогнула, и услышал, как затаила дыхание, словно ожидая дальнейших слов. — Теперь я знаю наверняка, что люблю тебя. Связь не затуманивает мне разум, не ослепляет чувствами… Покинешь не по своей воле — я пойду следом. Не из-за силы связывания, а по своему желанию. — Переплетя пальцы одной руки с ее дрожащими пальцами, Рей замолчал на миг и, не видя, скорее, почувствовав, утер большим пальцем сбежавшие по ее щекам слезы. — Сейчас ты вольна выбирать, и я приму любое твое решение. Отпущу, если захочешь уйти… Но избавиться от чувств не смогу. Даже если попросишь.
Мужчина замолчал, а Микаэлла почувствовала вдруг, как тело наполняется теплом, мгновенно согнавшим волнение, как снег в поле. Его близость дарила ощущение комфорта, которое доселе она не испытывала. Должно быть, подумала Мика, это и есть настоящее чувство, вызванное не связью, рожденное истинными желаниями.
— Я не уйду, — шепнула она и улыбнулась, заглянув дракону в глаза. — Пусть я и человек, но мои чувства не изменятся. Теперь я тоже знаю это наверняка…
В образовавшейся тишине было слышно, как капает вода с крыши лачуги, как подвывает снаружи ветер. Утренняя свежесть после дождя проникла в дом через узкие щели, дышать стало легче.
Не дожидаясь ответных слов, Мика потянулась к мужским губам, смогла коснуться, легко, почти невесомо. Подалась вперед, обвила его шею руками, позволяя стать ближе. Рей не спешил, лишь прижал теснее и ощутил на щеке ее слезы.
Другой поцелуй. Новый, совсем иной. Она целовала сквозь слезы, улыбаясь и наслаждаясь. Ее слезы пугали его, он их не понимал. Или же не хотел понимать. Он и сам не разобрался, что в эту секунду оказалось сильнее: желание утешить ее, спрятать в объятиях или оставить одну, решив, что она именно этого может вскоре попросить.