— Решать только тебе.
Глава 14. Обитель мертвых
В попытке вырваться из сна Мика всегда бежала на свет. Но в этот раз света не было. Вокруг царили темнота и глухая тишина. Ни шелеста деревьев, ни дуновения ветра, ни звука собственного дыхания.
Все эмоции исчезли, Мика ничего не чувствовала под гнетом удушающего мрака. Она зажмурилась, а когда в нос ударил резкий затхлый запах, распахнула глаза и жадно вдохнула.
Внутренности обожгла гниль. Взор медленно прояснился, и стал виден слабый отблеск лунного света. Она стояла на берегу большой, широкой реки, у начала моста — он тянулся далеко вдаль, скрываясь в густом дымчатом тумане. Противоположного берега видно не было.
Над головой растелилось серо-зеленое небо — такое низкое, что девушка едва подавила желание вытянуть вверх руку. Сквозь зеленые кустистые облака прорывались лучи тусклой луны, оглаживая поверхность серебристой воды и грубо сколоченный мост. Приглядевшись, Микаэлла заметила, что он сколочен не из дерева и сложен не из серых камней, как ей показалось вначале. По спине пробежал холодок, и сердце заколотилось в груди испуганно, когда она, наконец, поняла, что основным материалом для строительства моста послужили толстые кости животных.
Хотя она не была уверена, что кости принадлежали именно им…
Слабость тягучей жидкостью растеклась по ногам и рукам, дрожью охватила тело, однако, вопреки страху, тихо выдохнув, Мика двинулась вперед. Но не успела ступить на мост: ноги неожиданно увязли в черном зыбучем песке. Она хотела было закричать, да только крик застрял в горле шершавым комом. Тяжелое дыхание колебало грудь, порождая ощущение удушья, руки судорожно сжались.
Совсем рядом с ней, так близко, что она подавилась кашлем, из песка выросла крупная фигура — широкая и большая как дуб. Уши сдавило недовольное протяжное рычание. Словно стремясь почувствовать себя капельку защищенной, девушка прижала руки к груди, а после, не имея возможности выбраться из поглощающего ее песка, вскинула голову и с большим трудом подавила желание истерично взвизгнуть, поймав тяжелый взгляд совершенно белых, бездонных глаз.
Мика готова была поклясться, что над ней возвышалась сама великанша — такая же страшная, могучая и мрачная, как и все это место, лишенное солнечного света, пропитавшееся тьмой и плесенью. Белесые волосы свисали до самой земли, темно-лиловая кожа блестела в лунных лучах, как начищенное серебряное блюдце. Руки ее были большими, а пальцы такими толстыми и длинными, что она могла бы с легкостью разломать своих жертв надвое.
— И-и-им-я-я-я, — протянула великанша.
Ее голос был грубым, низким и очень громким. Мика сдержала внезапное желание сдавить руками уши, нервно сглотнула и шепнула, боясь, что долгое молчание разбудит в этом могущественном существе неконтролируемую ярость:
— Микаэлла…
Это прозвучало тихо и слабо, но великанша, прекрасно услышав невнятный шепот, резко нагнулась, вынудив ее вздрогнуть, и сузила глаза.
— Гм…
Она внимательно осмотрела девушку, мгновение помолчала, будто испытывая ее терпение — хотя Мике было намного спокойнее стоять в тишине, — а после, выпрямившись, скривилась и досадливо бросила:
— Рано тебе умирать.
— Умирать?.. — повторила та и обвела уже более осознанным взглядом все вокруг. — Я что… попала в Вальхаллу?
Великанша заливисто рассмеялась в ответ, сотрясая своим басистым смехом землю.
— Не очень-то это похоже на Вальхаллу, да? — успокоившись, спросила она, и Микаэлла заметила, как ее толстые губы растянулись в улыбке.
Такая смена настроения совершенно сбила ее с толку, и, не находя подходящего ответа, она продолжила настороженно наблюдать за смеющимся над ней гигантом.
— Потому это и не Вальхалла, — сказала великанша, заправив за ухо толстую прядь белесых волос. — Видишь реку, воительница? Это Гьёлль. А там, — она вскинула свою большую руку, указывая на стену из плотного тумана, — на другом берегу начинается Хельхейм — обитель мертвых и властной великанши Хель.
— Нет… — мотнула головой Мика, как-то неестественно улыбнувшись. — Этого не может быть.
— Почему же?! — возмущенно воскликнула женщина. — Не смей обвинять меня во лжи, человек! Мои слова чисты, как капли росы. Как непорочная любовь ребенка…
— Даже если я умерла, — протянула тихо, — почему не попала в Вальхаллу? Ведь я…
— Викинг? — улыбнулась незнакомка. — О, конечно! Уверена — асы распахнули бы перед тобой золотые врата Вальхаллы, если бы ты пала в бою. Но, боюсь, дело не в том, кем ты себя считаешь, а в том, кем ты являешься на самом деле.