Да, вождь действительно пошел на крайние меры: обратился за помощью к дракону. Крылатых ящеров викинги боялись больше всего на свете и даже старались не упоминать их в плавании, дабы не накликать беду. Нет лучше охотника, чем дракон. К ним осмеливались обращаться в редких случаях. Похоже, настал тот день, когда именно Мика оказалась этим редким случаем.
Догадка, горящая где-то на краю сознания, наконец, обрела более четкие формы, и Микаэлла отважилась спросить:
— Ты тот самый дракон? Или всего лишь проводник?
Несколько секунд мужчина молчал, словно нарочно изводя ожиданием, а после уточнил:
— Какой ответ тебя удовлетворит?
— Меня устроит правда, — ответила решительно и, выпрямившись, невольно прижалась к мужской груди. Отпрянуть побоялась, полагая, что торопливое действие выдаст ее страх.
Чужое дыхание обожгло затылок почти сразу же:
— В таком случае, юная разбойница, я и есть тот самый дракон.
Микаэлла не видела его лица, но догадывалась, что он улыбается, смеется над ней, над ее слабостью и невозможностью оттолкнуть его.
Нет участи страшнее, чем ожидать своего последнего часа. Мике ничего не оставалось, кроме как смириться и ждать. По крайней мере сейчас — когда рядом охотник, поймавший ее, опасный противник, с которым ей не справиться.
И тем не менее она точно помнила, что ей удалось ранить его мощное драконье тело. Кажется, где-то слева, чуть ниже ребер…
— Фейг! Проклятая ты девчонка! — рыкнул мужчина, когда она ткнула локтем в его бок. — Ты что творишь?!
Он даже заставил лошадь остановиться, и девушка почувствовала, как напряглось за спиной и без того твердое тело и сильнее сомкнулись чужие руки. Сердце ее стучало быстро, дыхание было тихим, но тяжелым.
Однако, невзирая на жуткий страх, Мика возгордилась этой необычной мелочью. Она смогла ранить дракона, что, несомненно, считалось большим достижением среди таких же воинов, как она.
— Будь моя воля, я бы уже разорвал тебя на куски, — процедил незнакомец, умело сдерживая злость. — Как жаль, что Рагнару ты нужна живой.
Он слегка тронул поводья, и гнедая кобылка пошагала дальше.
Мика не успела осмыслить услышанное, как они вышли на широкое заснеженное поле. Впереди показался утопающий в снегах огромный замок с высокими узкими шпилями, и она вдруг остро ощутила, как минуты ее жизни неумолимо понеслись к решающему часу.
Глава 3. Заморское чудо
Путь до города прошел в напряженном молчании. Чтобы отвлечься от мыслей о скорой смерти или участи страшнее, Микаэлла осматривала природу Вальгарда.
Красотой этот людный, но мрачный континент был обделен. Несколько столетий назад на него обрушилась страшная зима, и с тех пор жители никогда не видели зеленых полей, скал, не запорошенных снегом, и деревьев с пышной яркой листвой. Вечный холод окутал землю глубокими сугробами, покрыл реки и озера толстым слоем льда и даже опустошил сердца вальгардцев, сделав их твердыми и ледяными, подобно сталактитам в нелюдимых горных пещерах.
Город-крепость располагался на вершине утеса, окруженный елями, безлиственными деревьями и горами. Длинная каменная стена вокруг города спасала жителей от лавин и диких голодных зверей, заполонивших леса. Но Мике отчего-то казалось, что главным зверем был сам вождь, и вальгардцы даже не ведали, что живут рядом с настоящим чудовищем.
Конечно, она не знала и ни разу не видела его, но не могли же жуткие слухи о жестоком правителе возникнуть из ниоткуда?
Ей вдруг вспомнился рассказ странника, с которым довелось познакомиться в краях Мэнхилда. Его слова взбудоражили всех посетителей таверны и саму Мику не оставили равнодушной. Со слезами на глазах он рассказывал, как вождь Вальгарда — Рагнар Бурерожденный — издевался над его супругой. Каждое слово, каждый всхлип, срывавшийся с дрожащих губ женщины, стоили ей пальца. Что случилось после того, как все пальцы были отрублены, странник так и не поведал, но воображение девушки нарисовало картину в довольно мрачных тонах…
Эти мысли нещадно подпитывали страх, постепенно превращающийся в животный ужас.
— Ты дрожишь, — неожиданно хрипло шепнул незнакомец, и Мика вздрогнула, сжала кулаки, заметив, что поля сменились внутренностями города. — Боишься вождя?
— Не боятся только глупцы, — тихо сказала она, осматривая деревянные постройки, мимо которых они двигались, и жителей столицы, глядящих на нее как на заморское чудо.
— Храбрая девочка, — произнес мужчина с долей восхищения. — Храбрый человек знает, что такое страх, но все равно идет навстречу этому страху и борется с ним.