— Уж думал не коснешься, — сорвался с его уст хриплый от волнения шепот. — Мне не хватает этого тепла. Особенного тепла. — Он сжал ее пальцы и прижался губами к костяшкам. От ощущения его дыхания меж лопаток деранул мороз. — Знаю, что ждешь. Каждое утро и ночь. Но пока я не могу проводить с тобой больше времени.
Рей поднялся на ноги, резко притянул Мику к себе и зарылся носом в ее пепельные волосы. Восхитительный запах утренней росы — запах свежести — стал сильнее. Пытаясь успокоить участившееся дыхание и разбушевавшееся сердце, девушка продолжила слушать его голос, спрятав лицо на широкой груди.
— Нам придется задержаться еще на два дня. Старейшина дала добро, поскольку только мне известны все тонкости нынешних дел в поселении. Поселенцы конфликтуют… Нужно переселить некоторых из них. — Микаэлла слышала, как слегка дрожал его голос и сильно билось сердце. Но не знала причины такой реакции. — Потерпи еще два дня. Скоро этот холод останется позади.
Она почувствовала, как его рука заскользила по ее волосам. Поглаживания были аккуратными и нежными.
— Хорошо, — шепнула еле слышно, сжав пальцами ткань рубахи, торчащей из-под кирасы. — Сколько потребуется…
«… ведь моя жизнь в твоих руках», — мысленно закончила она.
Ей вдруг вспомнились слова Ингви — бога плодородия и лета, встретившегося ей на пути в приют, — о том, что ее судьба находится в чужих руках. Не Рейнарда ли он, случайно, имел в виду? Но даже если так, почему это показал именно Хагалаз — руна уничтожения?..
— Ты ощущаешь какие-нибудь изменения? — прервал молчание Рей, и Мика, чуть отстранившись, подняла на него глаза.
— Какие изменения?
— Ну… — Мужчина отвел взгляд, как делал всякий раз, когда его начинала мучить неловкость. Мика сразу поняла, что он пытается сказать ей что-то важное, но не может правильно подобрать слова. Поколебавшись мгновение, он все же выпалил: — Что-нибудь странное чувствуешь? Может, тебя что-то тревожит, не дает покоя?
Он всматривался в ее лицо, чувствуя, как тяжело бьется сердце, пока она хмурилась, уставившись куда-то за его спину.
— Не уверена, — протянула задумчиво, вновь взглянув на него. — Вроде бы все как обычно.
Рейнард глубоко вздохнул, не понимая, какой ответ мог бы удовлетворить его и какой ответ он вообще ожидал услышать. Ему казалось, что он и сам должен был ощутить изменения, которые могли произойти в суженой, но ничего подобного не случилось. Внутри нее билось лишь одно сердце, способное в любую секунду затихнуть навсегда.
— Забудь, — Рей покачал головой и взял ее за руку. — Идем обратно. Агнес наверняка тебя заждалась.
Глава 37. Портрет незнакомки
Когда Мика вернулась в спальню, Генри уже спал. Она не стала будить его, только поправила одеяло и осторожно поцеловала в лоб. Взяв со стола подсвечник, вышла в коридор, желая попасть в библиотеку, о которой еще утром упомянула Уна.
Она не знала, что именно хотела найти среди старинных книг; скорее всего, на нее повлияли слова Уны, что на книжных полках библиотеки хранятся очень редкие экземпляры, содержащие информацию о древнем роде Рейнарда и Лейва. Девушка не чувствовала усталости, потому решила утолить любопытство, а не в очередной раз вертеться в постели, пытаясь зацепить ловко ускользающий от нее сон.
Но, уже долгое время блуждая по коридорам замка, Микаэлла, в конце концов, поняла, что заблудилась. Обратная дорога не запомнилась совершенно; позади — узенькая лестница, а впереди — только стена и арка, уводящая направо. Мика свернула в проход и резко затормозила, едва не оступившись на ступеньке.
Винтовая лестница уходила глубоко вниз, в темноту. Мике стало не по себе оттого, что она не видела конца лестницы и чувствовала липкий холод, поднимающийся снизу. Первой ее мыслью было поскорее уйти отсюда, непонятно откуда взявшийся страх подталкивал к тому, чтобы вернуться обратно в комнату. Пульс ускорился, дыхание перехватило. Она долго вглядывалась во мрак, прежде чем сдаться и, вытянув вперед руку с подсвечником, начать спускаться по лестнице. Неуемное любопытство снова одержало над ней верх.
Чем глубже Мика спускалась, тем сильнее становилось ее волнение. Вспотевшие пальцы крепче сжали подсвечник, во рту стало сухо. Стены постепенно сужались, превращаясь в глубокий тоннель. Наконец ступеньки закончились, и девушка оказалась в тесном помещении, как она предположила, в подвале.