Сердце зачастило, задрожало, пробуждая внутри волнующий трепет. Румянец лег на щеки девушки, улыбка скользнула по губам, и тревога потихоньку отступила, будто напуганная энергией, пропитавшей каждый камень, каждый листочек и свисающие над пропастью лианы.
Мика последовала за Тирой, щурясь и пытаясь разглядеть то, что пряталось за туманом и светилось мягким голубоватым светом. Как только они ступили на другой берег, белесая пелена рассеялась. Мика вскинула голову, слегка приоткрыла рот, устремив взор на огромную чашу, парящую над землей. Светящаяся вода лилась через ее края, образуя узенький водопад, и терялась в глубоком отверстии земли. Большие камни, точно безликие мрачные стражи, медленно скользили по воздуху вокруг падающей воды, и воительница невольно отступила назад, испугавшись, что в один момент камни замрут и повалятся прямо на нее.
— Что это за место? — тихо спросила она, не сводя глаз с чаши, испещренной тоненькими, налитыми ярко-бирюзовой водой, трещинами-паутинами.
— Источник нашей силы, — на удивление быстро ответила Тира. — Знаешь, кем была твоя настоящая мама?
Мика взглянула на женщину, ощутив покалывания в груди, и отрицательно качнула головой.
— Эидис была одной из хранительниц источника. Она была илдом — той, кто подчинил себе синее пламя. — Заметив, как собеседница нахмурилась, а затем приподняла брови, Тира продолжила: — Нас было немного — таких как Эидис и я. Много веков назад на Архану напали северяне, желая завладеть магией илдов. Погибло много невинных, земля впитала их кровь и до сих пор напоминает о той страшной битве, выпуская из своих недр кровавые бутоны цветов.
На миг она замолкла, тихо вздохнула, переплетя между собой длинные худые пальцы. Мике вдруг показалось, что женщине тяжело дается этот рассказ, но та снова заговорила, сверля тяжелым взглядом один из парящих камней.
— Мать острова Цкелах — та, благодаря кому Архана продолжает цвести и благоухать, — отделила наш материк от всего моря и сбросила в пустоту захватчиков. Чтобы защитить Архану и ее жителей, ей пришлось разделить свои душу и плоть и слиться с землей и водой, наполнить их своей энергией. Она создала невидимый щит, купол, не пропускающий чужаков, высасывающий из них силы. То, что ты видишь, — Тира кивнула на чашу, — и есть ее душа. Она всегда с нами… Незримо наблюдает, оберегает. Порой можно ощутить ее присутствие в легком дуновении ветра, шелесте листьев или в волнении воды.
Женщина подошла ближе к водопаду, вытянула руку и коснулась воды. Микаэлла заметила, как она закрыла глаза и глубоко вздохнула. То, что она услышала, никак не укладывалось в голове. Все происходящее казалось ей сном, одним из тех видений, что теперь едва отличались от реальности. Мышцы слабели, это место давило на нее, и Мика желала поскорее уйти отсюда, избавиться от ощущения тяжести, распространившейся по позвоночнику.
— Я думала, — тихо сказала Тира, взглянув на девушку, — что осталась одна.
— Что вы имеете в виду? — брови Микаэллы дернулись вверх, и она на мгновение задержала дыхание, когда женщина приблизилась к ней.
— Ты видела моих людей. — Тира остановилась рядом, столь близко, что Мике стало трудно дышать — так сильно ее пугала близость этой женщины. — Они потомки илдов, синее пламя прячется глубоко внутри них, но никому еще не удалось подчинить его себе. Никому не удалось призвать огонь, играть им, точно мячиком, и уж тем более ранить им врагов. Мы с Эидис были единственными, кто обладал такой силой, таким величием… Но моя дражайшая подруга, сестра — пусть и не по крови — быстро оставила меня. Все эти годы, окруженная своими подданными, я чувствовала себя одинокой. Никто из них не может понять меня, никто не знает, каково это — быть другой и единственной…
Влекомая неодолимым желанием, Тира коснулась щеки Мики, и та, хоть и испугалась этого неожиданного действия и веющего от ее пальцев холода, заставила себя стоять на месте. К ее облегчению, женщина быстро отдернула руку и улыбнулась какой-то скованной улыбкой, какой улыбаются люди, готовые вот-вот расплакаться.
Ее блеклые глаза внезапно заискрились, их застелила светящаяся синяя пелена; по лицу расползлись тонкие полосы, образуя один незамысловатый, но устрашающий узор. Микаэлла инстинктивно шагнула назад, неуклюже оступилась, но сразу выпрямилась, чувствуя дрожь в коленях и ноющий под кожей зуд.
— Ты такая же, как я, — мелодично протянула Тира. — Как твоя мать. Ты — потомок Цкелах.
Она прижала локти к себе, растопырила пальцы, и их тут же окутало ярко-синее пламя. Мику не покидало ощущение, что на ее руках и затылке встали дыбом волоски. Сердце болезненно трепыхалось в груди.