— Да, — сказала она, прижимаясь лицом к его груди. — Только я не думала, что увижу тебя снова.
— Когда-нибудь я бы все равно приехал за тобой. Сможешь ли ты забыть всю ту боль, которую я тебе причинил?
— Я уже забыла, — пробормотала она, отдаваясь его горячим губам.
К удивлению Арриан, Уоррик вдруг прервал поцелуй и отстранился от нее.
— Хочу объясниться с тобой до конца, пока я совсем не потерял от тебя голову.
Сложив перед собою руки, она улыбнулась.
— Что ж, раз ты так решил…
Он отошел еще на несколько шагов, поскольку не был уверен, что сможет удержаться от нежных прикосновений. Как ни старался он казаться спокойным, Арриан видела, что пальцы его сцепленных рук побелели от напряжения.
— Ты, конечно, можешь не верить мне, Арриан… Мне стыдно вспоминать о том, как я с тобой обошелся. — Он глубоко вздохнул. — Тогда я не любил тебя, хотя и желал больше всех женщин на свете. И то, что я не мог подавить в себе это нестерпимое желание, приводило меня в бешенство.
— А теперь?
— Теперь я люблю тебя, Арриан. Я еще никому и никогда не говорил этих слов.
Она подошла и тихонько коснулась пальцами его щеки.
— Ты будешь их иногда повторять для меня?
— Каждый день моей жизни. — Он горячо сжал ее руку. — Я не могу назвать тот день или час, когда я тебя полюбил, потому что долго сам себе в этом не признавался. Я создал для себя тайный ад: любил тебя и думал, что ты любишь Йена. Теперь я знаю, что все было не так.
— Ты хочешь, чтобы я вернулась, Уоррик?
— Да, Арриан, — прошептал он. — Я хочу этого всем сердцем.
Горячая волна счастья захлестнула ее.
— И ты заглушил свою гордость и приехал просить меня об этом? Зная твое самолюбие, я могу представить, чего это тебе стоило.
Он поднес ее руку к губам.
— Я согласен на все, только бы видеть твое лицо, прикасаться к тебе, просить у тебя прощения. Ее глаза засияли от радости.
— Тогда, в охотничьем домике, я любила тебя, — сказала она. — И отдалась тебе без сожалений.
Уоррик долго молча разглядывал ее руки, словно не мог заставить себя поднять глаза.
— Я никогда не встречал таких женщин, как ты. Чем дольше я был с тобой, тем больше терялся. Стоило мне заглянуть в эти голубые глаза, как я во всем начинал сомневаться, потому что начинал видеть себя таким, каким меня видела ты. Пойми, Арриан, я столько времени жил среди ненависти, что избавиться от нее сразу просто не мог.
— Но ты и тогда не казался мне человеком совсем дурным, Уоррик. Я ведь видела, как бескорыстно ты предан своим людям… А моя мама до сих пор считает, что ты тогда нарочно позволил нам с нею бежать из Айронуорта. Это правда?
Он закрыл глаза.
— Да, правда. Это было самое тяжкое испытание, какое мне довелось пережить, — видеть, как ты уходишь, и знать, что с тобою уходит лучшая часть меня самого.
— Уоррик, мне было так плохо… Я ни за что бы не уехала, скажи ты мне хоть раз, что любишь меня. Я ведь думала, что ты меня ненавидишь — за мое родство с Макайворсами.
— Арриан, милая, как я мог тебя ненавидеть? Ты затронула ту часть моей души, которую я давно считал омертвевшей. Благодаря тебе я снова почувствовал себя живым и начал думать о будущем вместо того, чтобы смотреть в прошлое. Не знаю, хорошо это или плохо, но ты меня изменила… Ты знаешь, что Йен умер?
— Да. Мне жаль его. Я помню время, когда он так галантно за мною ухаживал, и стараюсь не думать о том, что было потом.
— Ты любила его?
— Мое чувство к нему оказалось неглубоким и совсем детским. Настоящую любовь я познала только с тобой, Уоррик.
Он смотрел на нее, словно не веря.
— Тебе не за что меня любить. Но я буду очень дорожить тобой и заботиться о тебе, Арриан. Я постараюсь никогда больше не делать тебе больно, и, может быть, мне удастся заслужить твою любовь.
— Скажи, закончилась ли родовая вражда Драм-мондов и Макайворсов?
— Да, со смертью Йена Макайворса. Теперь я хочу только, чтобы наша с тобою кровь перемешалась и чтобы наши дети никогда не знали ненависти.
Она тихонько дотронулась до его волос.
— Я согласна, Уоррик. Засмеявшись, он притянул ее к себе.
— Значит, давняя ненависть двух кланов закончится на нас с тобой, да, Арриан?
— В моей душе никогда не было ненависти к тебе, Уоррик, — возможно, потому, что я выросла вдали от Шотландии и не знала тех уродливых обычаев, среди которых тебе пришлось прожить всю жизнь.
— Теперь и я хочу забыть о них. Думаю, с твоей помощью мне это удастся.
Некоторое время он молча смотрел на нее, словно хотел что-то сказать, но не знал как. Наконец, сбиваясь, он заговорил:
— Я знаю, что ничем не заслужил такой награды, как ты. Но с каждым моим вдохом я чувствую, что люблю… Ты нужна мне, без тебя моя жизнь пуста. — Он нежно дотронулся до ее губ. — Пожалуйста, скажи еще раз, что любишь меня.
— Я люблю тебя, Уоррик Гленкарин, и буду любить всегда.
Он крепко прижал ее к себе.
— Мне надо, чтобы ты часто мне это повторяла.
— Что же все-таки заставило тебя приехать за мною? — спросила она, хотя в глубине души знала ответ.
— Когда ты уговорила Джейми вернуть мне земли Килмуриса и приданое моей сестры, в мою душу закралось подозрение, что, возможно, я не так уж тебе противен. — Подняв ее руку к губам, он поцеловал кольцо на тоненьком пальце. — Но знаешь, когда я окончательно в это поверил? Когда лорд Джейми сказал мне, что ты на виду у всего Лондона носишь это кольцо.
Он прижал ее руку к своей обветренной щеке.
— С тобою рядом я смогу все. Я хочу, чтобы у нас были дочери и сыновья. Хочу, чтобы ты спала в моей постели, и я мог бы в любой момент к тебе прикоснуться… — Взгляд его становился все нежнее. — Я изменюсь и стану таким, каким ты захочешь меня видеть.
Арриан прижалась к нему щекой и обвила руками его плечи.
— Только смотри, не меняйся слишком сильно! Я полюбила гордого и высокомерного шотландца, который желает, чтобы весь мир подчинялся ему.
Плечи Уоррика вздрогнули от смеха.
— Только не ты, Арриан! Ты не должна мне подчиняться.
— Ах, Уоррик! Тех, кто не захочет подчиняться твоей воле, ты завоюешь сладкими речами. Думаешь, я не знаю, как ты умеешь околдовывать женские сердца? — Ее голубые глаза лукаво мерцали. — Но предупреждаю, в твоей жизни будет теперь только одна женщина — я.
— Молю Бога, чтобы он помог мне сделать тебя счастливой.
— А я благодарю Бога за то, что он надоумил Уоррика Гленкарина меня полюбить.
Из танцевального зала все еще доносилась музыка, но биение их сердец заглушало звуки музыки.
— Уоррик… — Арриан сильнее прижалась к нему. — Я так тосковала по тебе.
— Пожалуйста, Арриан, никогда больше не покидай меня. Я не вынесу новой разлуки. Они были уже возле самой кровати.
— Арриан, Арриан… У тебя есть все. Что я смогу тебе дать, чего жизнь не дала тебе без меня? Она улыбнулась.
— Я хочу сына с серебристыми глазами, а такой подарок мне можешь сделать только ты.
— С огромным удовольствием, миледи, — рассмеялся он. — Я готов начать прямо сейчас.
Они стояли обнявшись, и вокруг них носились грезы Уоррика о близких усладах супружеского ложа, и грезы Арриан о будущем с любимым — их будущем, в котором кровь Драммондов свободно перемешается с кровью Макайворсов, давая жизнь новому поколению.
Довольная, леди Мэри заметно повеселела. Она с улыбкой глядела на лестницу, по которой удалились счастливые любовники, когда ей поклонился весьма сановитый господин, бывший некогда другом ее покойного мужа.
— Вы до сих пор затмеваете их всех, — галантно сказал он. — Не окажете ли вы мне честь танцевать со мною?
— С удовольствием, — кивнула она. — Скажите, Дональд, вы слышали о том, как я однажды чуть не лишилась ноги?
Он удивленно взглянул на нее.
— Нет.
— Так вот, — начала она. — Случилось это в Шотландии…