— Я Такстон. А это Далтон.
Питирайдж дружески поздоровался с обоими за руку.
— Прогуливаетесь, да?
— Можно и так сказать. Вы владелец здешних земель?
Полковник добродушно рассмеялся:
— Не угадали. Хозяин здесь Фестлетон. Лорд Фестлетон.
— Ах, лорд Фестлетон.
— Да. Вы тут с визитом, правильно я понял? Постойте-ка, Такстон. Случайно, это не вы недавно купили имение Дарвик?
— Ну, на самом деле…
— Впрочем, кажется, его купил Трокмортон. Почему в таком случае вы назвали себя Такстоном?
— Такстон — это имя.
— Рад встрече, Такстон. Выходит, мы теперь соседи.
— Похоже, — промямлил лорд Питер.
Питирайдж перевел дуло ружья в сторону дома.
— А вот это Хокингсмере, имение Фестлетона. Джордж Хаддерсмач, восьмой граф Фестлетон, прекрасный хозяин, знаете ли. Думаю, это он стрелял. Я как раз вышел, чтобы поговорить с ним…
Прохладный воздух прорезал женский крик.
— Что за черт! — воскликнул полковник и резко обернулся.
— Давайте взглянем, в чем дело, — сказал Такстон.
Все трое побежали к лесу, Питирайдж впереди. Пришлось продираться сквозь заросли ежевики и другого кустарника. Далтон зацепился рубашкой за ветку и поэтому немного отстал. Такстон бежал наравне с Питирайджем, но сознательно держался чуть сзади.
Выскочив на поляну, они увидели лежащего в центре мужчину в зеленом охотничьем твидовом костюме. Рядом с ним стояла женщина в наряде на манер восточного. Обеими ладонями она зажимала себе рот, словно пытаясь сдержать крик.
Тяжело дыша, Питирайдж подошел к лежащему лицом в землю мужчине.
— Боже милостивый!
Такстон опустился на корточки рядом с неподвижной фигурой и попытался прощупать пульс.
— Боюсь…
— Господи, он мертв?
— Да, полковник, похоже на то. Давайте перевернем его. Хуже от этого не будет.
— Пожалуйста, Такстон.
Такстон перевернул тело. Они увидели лежащее на земле ружье и большую кровавую рану в груди умершего.
— Он споткнулся, — сказал Питирайдж. — Споткнулся, упал, и ружье выстрелило. Чертовски не повезло!
— Сомневаюсь, — пробормотал Такстон.
— Что? Сомневаетесь? Почему, бога ради?
Такстон нагнулся и осмотрел рану.
— Следов пороха нет ни на рубашке, ни на костюме. Вообще нигде нет. Как же это может быть, если выстрел сделан в упор?..
— Это невозможно! Должно быть какое-то объяснение. Боже мой, леди Фестлетон…
Питирайдж бросился к женщине, которая, казалось, вот-вот упадет в обморок, положил ружье и подхватил ее. Она заплакала.
— Что здесь произошло, Онория, дорогая?
— Я… Я…
— Ладно, ладно, потом скажете. Будьте умницей, пойдемте в дом.
— Джордж… Кто-то убил Джорджа… О-о-о…
— Пошли, пошли, моя леди. Пошли в дом. Вот так, вот так…
Как раз в этот момент на лужайку выбежал отцепившийся наконец от сучков Далтон, остановился, настороженно огляделся и подошел к Такстону, все еще изучающему тело.
— Ох, только не это! — воскликнул он.
— Убийство, — словно бы с удовлетворением сообщил Такстон.
— Послушай, нам не стоит встревать в такие дела.
Такстон оглянулся. На полянке начали собираться другие охотники.
— Боюсь, уже слишком поздно. Далеко мы не убежим, даже если попытаемся.
— Ты прав. Но давай удерем при первой же возможности. В конце концов, мы всего лишь проходили мимо…
— Эй, вы, там! — приближаясь к ним и взяв ружье наизготовку, крикнул один из охотников. — Что за чертовщина здесь творится?
— Как же, удерешь тут… — сказал Такстон.
— Опять влипли, — проворчал Далтон.
Глава 11
Грязный, голодный, он покинул долину и побрел в сторону холмов. До дома оставалось пять дней пути.
Городок был самый настоящий: слишком унылый, чтобы оказаться фантасмагорией. Хозяин гостиницы оглядел Рейнса сверху донизу.
— Что с вами случилось?
— Угодил в ловушку, которую зинаиты расставили на людей.
— А какого черта вас туда понесло?
— Еда…
Хозяин гостиницы усмехнулся:
— Надо полагать, это то, что вам от меня нужно?
— Я потерял все, даже меч, своего Брюса. У вас нет для меня никакой работы?
Хозяин вздохнул:
— Нет, у меня хватает помощников. — Он помолчал. — Как вы сказали? Брюс?
— Я никогда в жизни не нищенствовал…
— И не вздумайте начинать с меня. Времена нынче трудные. — Хозяин гостиницы засмеялся. — А когда они бывают не трудные, хотел бы я знать? Как бы то ни было, я не могу кормить всех бродяг, которые тут шатаются. Попробуйте заглянуть к Винни. Она женщина добрая.
— Попытаюсь. Спасибо.
Хозяин гостиницы снова оглядел его.
— В вас есть что-то знакомое. Мы уже встречались?
— Я останавливался здесь.
— Говорите вы как благородный, хотя выглядите… Как вас зовут?
— Рейне из Коркиндора.
Мужчина засопел:
— Ваша светлость. Я…
— Это ничего не меняет. Мне нечем платить за еду, а уж тем более за комнату.
Хозяин пожал плечами.
— Хотелось бы помочь вам, но у меня все битком набито.
Рейне кивнул и побрел дальше. Улица оказалась узкой и грязной. Стайка мальчишек промчалась мимо, один из них дернул его за рукав. В сточной канаве лежали груды навоза, повсюду валялись отбросы.
В большой распивочной Винни пахло элем и мочой. Рейне помнил и эту забегаловку, и ее хозяйку. Она стояла за стойкой — толстая, потная, добродушная. Чувствовалось, что когда-то она была очень даже ничего.
— Ну и видок у вас. — Она нахмурилась, припоминая. — Лорд… Рейне?
— Он самый.
— У меня хорошая память на лица. Что привело вас в Брисоларум?
— Ничего не привело, и так ни с чем я и уйду отсюда.
Она прищурилась.
— У вас должны были вот-вот забрать имение, правильно?
— Если опоздаю с выплатой.
— И вам пришлось грабить могилы… — Она залилась краской и сделала реверанс. — Прошу прощения, милорд.
— Так и есть, отрицать не стану.
— Вы просто сражаетесь, как можете, за свою жизнь, милорд.
— И при этом просто выбросил ее на ветер. Но я был в отчаянии, да и сейчас тоже… — Он махнул рукой.
Винни налила ему пива.
— Можете спать на сеновале. Если будете кормить и поить лошадей, каждый вечер получите обед. А если поможете мне обслуживать посетителей, то каждое утро будете иметь завтрак.
— Да благословят вас боги.
На сеновале над конюшней было ужасно грязно. Рейне немного прибрался, соорудил что-то вроде постели из мешковины и соломы. Выяснилось, что прежний конюшенный, человек преклонных лет, недавно умер от малярии. Рейнсу повезло, что это место освободилось.
Зато не повезло в другом. Той же ночью в распивочной произошло убийство, и очень скверное. Рейне сам почти ничего не видел, только услышал женский крик, повернулся, и — глядь, на пол рухнул обезглавленный труп. Для Винни дело обернулось совсем плохо. За последний месяц это было уже третье происшествие в ее заведении, а полиция угрожала закрыть распивочную после второго. Так и произошло, правда спустя три дня.
— Я не могу закрыться вот так сразу, дайте поработать еще хоть три дня, — жалобно умоляла хозяйка. — Иначе я все потеряю.
Рейне предложил ей сдавать себя внаем другим владельцам, но Винни отказалась.
— Как-нибудь выкрутимся. Я задолжала пивовару, но его мне ничего не стоит обвести вокруг пальца. — Она взмахнула тряпкой, которой вытирала стойку. — Что за невезуха! Сначала Граумер умер, потом вот это. — Она побледнела. — Ох, господи! Бог любит троицу…
Третьим несчастьем стал пожар в конюшне. Загорелась груда соломы, заваленная какими-то обломками. Рейне как раз собирался навести там порядок, но опоздал. Конюшня выгорела до основания, хорошо хоть саму распивочную удалось спасти.
— Можете спать на чердаке, — сказала Винни. — Но…
— Но лучше мне уйти, да?
— Даже слышать об этом не хочу, милорд.