– Ну и монстры, конечно, – хмыкнула подруга, хрустя страницами и с неподдельным интересом осматривая нарисованных Анной–Доминикой существ из мифологии. В данном случае, как поняла я, румынской. – Конечно, помешенная у тебя прабабка была… но по–моему это круто – иметь такую безбашенную семейку, конечно, не без своих минусов, но зато не соскучишься в обществе пряжи и кошек.
– Ну это точно, – чуть не поперхнулась своим чаем я, подавшись вперёд и скользнув взглядом по картинке. – И вот не лень же ей было всё это узнавать?
Подруга промолчала, явно сосредоточенная на том, что бы разобрать косой подчерк.
Допив чай и взяв кружку, я взглянула на забитую старой посудой раковину, которую оставил нам в наследство дядя, и прошла в ванную. Тут же дыхнуло ненавязчивым запахом сырости, мыла и сухих полотенец. Поставив кружку на дно серой раковины и смахнув с лица надоедливые волосы, я вскинула голову, с каким–то вызовом в светло–карих, даже жёлтых глазах, взглянула на собственное отражение в разбитом зеркале. Русые волосы с выгоревшими от солнца прядями были завязаны в тугой хвост на затылке, лишь пару выбившихся волосков спадали на уставшее лицо и узкие плечи.
Набрав в ладони ледяной воды и всполоснув ею лицо, я чуть ли не с силой заставила себя вдохнуть до отвращения знакомого запаха этой квартиры. Будь у меня выбор, жила бы даже в общежитие, но нет, тут как нарочно освободилась квартира, пожалуй, единственного в мире человека, которого я успела разочаровать больше, чем всех из сумасшедшей семейки. Вот так инфаркт у прабабки в гробу случится, узнай она это.
– Слушай, Тань, – выглянув на кухню, позвала я подругу, – я пойду, вздремну?
– Ага, – не отрываясь от книги только и бросила та, допивая остывший чай.
Хмыкнув и пройдя в спальню с тяжёлой двуспальной кроватью (от которой еле заметно тянуло сигаретами), я так и упала на неё, стянув с волос тугую резинку и тут же почувствовав, как тяжёлые длинные волосы спадают на плечи, серебристой волной в лунном свете переливаясь на спине.
До учёбы ещё недели две, если не больше, а я тут среди старых комодов и прабабушкиных книг подыхаю. Вот если бы билеты на самолёт купить и самой в эти Карпаты слетать… правда, слишком уж большая вероятность с роднёй повстречаться. Против меня то самой они ничего не имеют: ну есть и есть, что уж тут поделать? Пускай живёт, лишь бы жизнь не поганила своим отношением традиции. А там уже и до гроба недалеко.
3
В ночной тишине, что густым мраком проникла в комнату, подобно кокону обволакивая тела, чудились неясные шорохи. То что–то на кухне вздрогнет, и пройдётся по квартире тихим лязгом, то совсем рядом ковёр заденет, а то и вовсе дверь заставит скрипнуть. Даже сквозь крепкий сон чудилось, что в квартире помимо нас есть ещё кто–то: замки старые, да и взломать их труда не составит. Правда, выносить нечего, но если воры лишний пакет старых вещей прихватят, я даже отблагодарю их за это от всей души. Меньше выкидывать придётся.
Вновь скрипнула дверь, и вдруг в гостиной что–то с оглушающим грохотом свалилось, так и заставив раскрыть глаза и тут же сесть. Сердце испуганно вздрогнуло, и схватив фонарик, я чуть ли не со всей силы толкнула рукой заворчавшую рядом Таню.
– Дай поспать, – зевнув и перевернувшись на другой бок недовольно прошипела подруга.
– Потом отоспишься, – звенящим от напряжения голосом просипела в ответ я, не сводя взгляда с коридора и белого луча света, озаряющего вроде бы запертую на засов дверь. – Кажется, мы тут не одни… а ну вставай!
– Ладно–ладно… – недовольно пробурчала Таня, еле поднявшись на ноги и недовольно зевая, всем своим видом показывая, что сейчас так и рухнет обратно на кровать. – Чего ты там услышала, а?
Я не ответила, осторожно пройдя в коридор и слыша, как предательски скрипят под ногами половицы. Чуть ли не дыша, мы вышли в коридор, замерев напротив закрытой двери в гостиную и, переглянувшись, краем уха уловили какой–то неясный шорох. Вот теперь и Таня проснулась, круглыми от страха глазами беря в руки деревянный карниз и неуверенно кивая мне.
Переведя дыхание и стараясь угомонить бешено бьющееся сердце, я резко толкнула дверь рукой, и белый свет фонарика тут же нырнул в тёмную комнату, озарив распахнутое окно и опрокинутые на пол книги с выпавшими страницами, что шелестели от прохладного ветра.
– Сквозняк, – облегчённо вздохнула Татьяна, отложив в сторону карниз и подобрав рассыпавшиеся на полу книги. – Защёлки тут фиговые… так и до смерти напугать могут… чёрт, сколько же тут бумаги! До утра всё убирать будем!