Осторожно обогнув свалившиеся друг на друга книги, я шагнула к окну, с тихим звоном стекла захлопнув его и лязгнув защёлкой. И только после, кинув взгляд на стол, неуверенно замерла. Среди серебристой пыли угадывался силуэт подошвы сапога, хотя во тьме могло и померещиться. Да и только я хотела разглядеть его поближе, как раздался удивлённый оклик подруги.
– Смотри, что нашла! – что–то подняв с пола и отряхнув колени, Таня с довольным видом вручила пожелтевший от времени конверт в мои почему–то дрожащие руки. – И главное, от кого!
Белый луч фонарика тут же выхватил из тьмы косую надпись в самом уголке конверта: «Потомкам от А–Д.Х.». И смешанные чувства так и заставили сглотнуть явившийся в глотке неприятный ком, прежде чем подковырнуть ногтем старую бумагу и вытащить на свет жёлтую записку.
– Ну, читай, – взяв из моих рук конверт приказала Таня.
– Не нравится мне это, – недовольно проворчала в ответ я, заправив длинные пряди за уши и начав негромко читать всё то, что было написано в письме: – «Это завещание никому не адресовано, и если его найдёт человек из рода Хамешей, я буду лишь рада этому. Итак, нашедший это письмо, позволь представиться: меня зовут Анна–Доминика Роземана Хамиш, и я одна из представительниц древнейшего как русского, так и румынского рода. И это моё завещание, написанное сразу после того, как мне пришлось оставить родную Сербию во время Второй Мировой и вывезти часть семейных драгоценностей. Увезти их с собой я не смогла, и к моему сожалению, половину пришлось спрятать, и куда, я сейчас напишу. Так как времени у меня было немного, то и место мне пришлось искать как можно скорей: оно находится в румынских Карпатах, недалеко от деревни Лунка на той стороне реки, где уже начинаются горы. Идти надо по тропе из белого щебня до тех пор, пока по правую руку не появится старый дом с плющом на крыше. Он давно не используется, и не знаю, достоит ли до конца этого века, но как бы там ни было, в подвале ты найдёшь то, что искал. Лишь одна просьба у меня осталась к тебе: никому не рассказывай об этом письме, и не продавай его. Всё, что ты найдёшь в подвале – всё твоё. И ничьё больше. С наилучшими пожеланиями А–Д.Х.»…
Слова ещё долгим эхом почему–то отдавались в ушах, прежде чем замолкнуть и вновь показаться буквами на старом листе бумаги. В голове всё почему–то гудело, заставляя чуть ли не через силу вдыхать вмиг затвердевшего воздуха, и сопоставлять все мысли воедино.
У прабабушки есть наследство. И оно никому не адресовано. Но это наследство спрятано в Карпатах, а добраться туда всё равно что прыгнуть со сломанным парашютом: уверенность в том, что он раскроется – меньше десяти процентов. Так и тут. Это наследство уже могли найти, да и сам дом мог раз тридцать развалиться за это время. И всё же любопытство надоедливым червячком въелось в голову, заставляя неотрывно вглядываться в текст и перечитывать, перечитывать, перечитывать…
– Ань, всё в порядке? – неуверенно положив руку на плечо тихо поинтересовалась Таня, так и заставив вздрогнуть и тут же зажмуриться от яркого света фонарика, бьющего в лицо. – Ты минут на десять вырубилась… так что с письмом?
– А что с ним не так? – стараясь, что бы собственный голос от досады не дрожал, глухо спросила я, облокотившись об пыльный стол. – С чего такая уверенность, что письмо не врёт?
– А с чего такая уверенность, что оно врёт? – скрестив на груди руки хмуро поинтересовалась подруга. – Знаешь, может ты и не веришь, но я вот охотно допускаю то, что это судьба. Ты, а не кто–то другой, нашёл это письмо, хотя на твоём месте мог быть кто угодно! Так разве это не повод испытать судьбу? Проверить, может, и вправду повезёт? Чёрт возьми, Анна, ты сейчас разочаруешь меня!
Я с сомнением в золотистых глазах взглянула на Татьяну, поджав губы и уже собираясь возразить, как взгляд вновь упал на старое письмо. Оно было единственным в своём роде. И оно было тут, словно дожидалось, когда Таня найдёт его из–под завалов старых книг и отдаст мне. Так, может, ещё не всё потеряно? Может, у меня ещё есть шанс проявить себя? Тогда точно прабабка в гробу перевернётся, если первый, кто найдёт её «завещание» будет та, в ком она так сильно разочаровалась.
– Отправиться в чужую страну, доверившись какому–то листку бумаги и попытаться найти то, чего может быть, и не существует? – наконец, начала я, смотря, как подруга тут же приуныла. – Тань, мне порой кажется, либо мы с тобой психованные, либо мир вокруг нас давно тронулся… эх, заказывай билеты. Так и быть, на оставшиеся две недели хотя бы отдохнём.