Никто и не прятался. Никто ничего даже не уничтожил.
Откуда я располагаю такой информацией? Боюсь, что мне придется долго и нудно объясняться с ФСБ. Нет-нет, даже не на предмет того, откуда я это знаю, а чтобы, раз уж знаю, не трепала об этом языком.
Примерно такой диалог состоялся у меня в марте этого года, когда я была задержана УФСБ по Наурскому району Чечни. Мою машину остановили на посту ГИБДД, потом, как личность непонятную, направлявшуюся в одно из сел Наурского района, отвезли в управление ФСБ.
В тот день я ехала по адресу одной из шахидок «Норд-Оста». Узнав об этом, начальник районного УФСБ впал в ярость. У меня выпотрошили сумку, порвав даже дно, переслушали все мои кассеты, перечитали все до единой записные книжки.
— Ты откуда это взяла? Ты общалась с боевиками?
— Да, общалась. Я журналист и работаю с разными источниками. С вами работать невозможно — вы же все скрываете, вы арестовываете меня только потому, что я работаю по «Норд-Осту». Почему? Чего боятся спецслужбы? Что кто-то узнает правду?
Молчание. Читают записи. Находят схемы — организация теракта «Норд-Ост» с самого низа и до самого верха. Низ — это те самые Старые Атаги и Дуба-Юрт.
— Откуда ты это знаешь? Кто тебе это дал?
Значит, все правда. И низ, и верх.
— А что, там что-то не так?
Молчит. Ухмыляется.
— С кем ты общалась здесь, в Чечне?
— Со многими людьми.
— Почему ты лезешь в «Норд-Ост»? Ты хоть знаешь, КУДА ты лезешь?
Разговор был долгим и закончился лишь благодаря вмешательству важных людей. Меня отпустили, предупредив, что следующий мой приезд в Чечню может стать последним.
Я не буду сейчас говорить о том, что ФСБ проявляет себя весьма странно в таком сложном деле, как «Норд-Ост» и вербовка смертниц. Не буду говорить о том, что меня должны были допросить, узнать, откуда и что конкретно я знаю, но не угрожать и рекомендовать «не соваться».
Но важно другое.
Напоследок, собирая дрожащими руками блокноты и кассеты, я спросила начальника УФСБ по Наурскому району Сергея Ушакова:
— Почему меня, журналиста, который хочет узнать правду об этих женщинах, вы арестовываете и угрожаете, а люди, которые занимаются вербовкой и организацией терактов, на свободе? Почему я знаю, кто они, а вы — нет?
Он усмехнулся.
— Мы знаем всех их лучше тебя. Всех поименно. Ты знаешь лишь десятую часть.
— Но почему вы их не арестуете, почему не раздавите? Вы что, не знаете, что правозащитные организации, базирующиеся в Ингушетии, отправляли людей на «Норд-Ост»? И сейчас готовят новых?
— Знаем не хуже тебя, — выдавил он.
— Так почему же? Почему? — В этот момент я самой себе напоминала Незнайку на Луне. — Меня арестовываете за то, что я знаю. А тех, кто готовит и вывозит людей, не трогаете? Почему?!
Он долго смотрел на меня исподлобья. Сжал кулаки.
— Потому что у нас нет такой команды.
Все. Больше не надо ничего объяснять. Все всё знают. Но сверху не давали команды. На уничтожение. На прекращение всего.
Но я все равно скажу то, что озвучила уже в УФСБ по Наурскому району:
— В селах Старые Атаги и Дуба-Юрт действовали базы по подготовке смертников с конца лета по середину октября 2002 года.
— Сегодня особое внимание нужно обратить на горные села Веденского, Шатойского, Ножай-Юртовского районов. Это самые опасные сейчас места, где может идти подготовка женщин-смертниц.
— Один из крупных кураторов этой подготовки проживал до недавнего времени неподалеку от города Бамута. Бамут, прилегающий Ачхой-Мартановский район и Ингушетия сегодня — одни из самых мощных центров подготовки шахидок.
— Ахметский район Грузии и Панкисское ущелье-«тревожные» места, где боевики чувствуют себя в безопасности и в так требующейся изоляции могут готовить смертниц.
— Баку, Азербайджан — центр всего. Ваххабизма, идейной подготовки чеченских смертниц, финансирования терактов из-за рубежа.
Это я знаю из своих оперативных источников. От людей, с которыми общалась в течение всего года — самых разных людей, и с той, и с этой стороны.
Знаю и то, что лидеры бандформирований получили крупный заказ на подготовку женщин-шахидок, который очень хорошо финансируется и не требует никаких затрат от боевиков. И это при том, что реакция СМИ и Запада на подрывы женщин — максимальная.
Самый пик подрывов «живых бомб» планируется на конец 2003 года — накануне президентских выборов. «Невесты Аллаха» будут взрывать нашу надежду на будущее.
И нас всех может ожидать то, чего мы никогда еще не видели.
Именно поэтому подбор «живых бомб» сейчас активно идет по всей Чечне.