У дракона-императора разумеется была личная купальня.
Пройдя по бесчисленному множеству каменных лестниц, Кир спустился в подземелья и очутился в огромной и темной пещере, освещенной светом факелов, висевших на стенах, и свечей, плавающих в специальных плошках по поверхности черной, горячей воды, занимавшего почти всю пещеру бассейна. Прямо по воде тянулась длинная ширма, которая делила купальню на женскую и мужскую половину.
Обилие горячих источников в Визерийской Империи объяснялось, конечно, колдовством. Каменные и водяные колдуны, объединив свои усилия, создавали целые подземные реки, тянувшиеся и выходившие на поверхность там, где им было нужно. Сейчас, правда, чаще строили простые акведуки. Это было легче и дешевле.
Опустившись по шею в горячую, чуть пахнувшую тухлым яйцом, воду, Кир едва не застонал от удовольствия. Сделав пару широких гребков, он поплыл. Из-за ширмы, доносился смех и женские голоса. Видимо, несколько припозднившихся служительниц тоже решили омыться, перед сном.
Кир не обращал внимания. Он плавал, пока не заболели руки и плечи, а затем просто лег на спину, покачиваясь на воде.
Если пару лет назад, кто-то сказал бы ему, что дракон-император — пустышка, и что не будет не пламени, ни крыльев, пронзающих небеса, ни трех изгибающихся змеиных голов, то он бы сделал сальто от счастья.
Законы Визерийской Империи запрещали говорить вслух о драконе-императоре непочтительные вещи, но в семье Кира в самом воздухе всегда витала непокорность. Его отец был, как и он генералом на службе у Империи. Он подчинялся Совету и присягал на верность Андронику Великому, но при этом сам же его презирал. Он считал, что не может змея вечно править людьми.
В укромных темных гостиных их особняка, часто собирались компании верных друзей. Лет с двенадцати, отец позволял Киру присутствовать на этих встречах.
Он хлопал его тогда по плечу, и говорил, что Кир «верный человек и на него можно рассчитывать», тот тогда очень этим гордился.
Друзья отца — все важные, богатые и не обделенные властью люди, любили рассуждать о судьбе Империи. Кир впитывал эти разговоры, подслушанные у людей, бывших во хмелю и долгое время в них верил.
Сейчас, став взрослым человеком, Кир удивлялся тому, почему его отец с такими взглядами и с прошлым, тащившимся за ним после деда, выступившего против дракона-императора, когда тот впал в неистовство, отказался от предложения генерала Хайро присоединиться к нему.
Если бы отец поддержал мятеж, то и жизнь Кира сложилась бы иначе. В то время он едва ли умел мыслить сам и во всем доверял отцу. Встань отец на сторону мятежников, и Кир последовал бы за ним без промедления.
Когда генерал Хайро убил генерала Эрато и всех его офицеров, Кир в пятнадцать лет, по случайности оказался единственным, кто мог встать во главе целого войска. Незадолго до этого пришел приказ, как можно быстрее перебросить людей к Багровому ущелью. Они должны были перекрыть его, и не дать пройти по нему приближавшейся армии мятежников, которую вел один из сыновей генерала Хайро.
Когда на утро после резни, Кир вернулся в лагерь, то понял, что солдаты не собираются его слушаться. Они только потешались над перепуганным мальчишкой и саботировали его приказы. Среди них было и несколько заводил, убеждавших остальных присоединиться к мятежным войскам, а Кира посадить на кол.
Он отправил первым делом ферата к генералу Аркатау, чья армия стояла ближе всех, и попросил его о помощи. Ответ пришел очень скоро. Генерал с искренним сожалением сообщил, что никак не может ему посодействовать, и даже послать к нему кого-то из своих офицеров, чтобы тот принял на себя командование. Все офицеры оказались нужны ему самому.
Он сообщил, что Киру надо взять командование на себя, ведь по уставу власть и ответственность переходит к нему, как к единственному выжившему офицеру. Кир считался офицером, хотя в его задачи и входило лишь подносить чаши во время собраний и чистить сапоги генералу Эрато.
Теперь, он должен был перебросить войско к нужному времени к ущелью, иначе, вся стратегия пошла бы прахом. Его обвинили бы в неисполнении приказа, и казнили, а его бедная матушка осталась бы совсем одна, без мужа, сына, сбережений, опозоренная и несчастная.
Глава 34
Тьма и костяной кинжал
Кир помнил, как стоял потерянный и бледный перед сотнями уставших, напуганных, озлобленных людей. От него зависел исход подавления мятежа — так ему тогда казалось, а он ничего не мог сделать.