Спустя годы они встретились в Колдовской Академии, где Виола училась на два курса младше Кира, затем она, вместе со всеми студентами Академии, отправилась на усмирение мятежа. Как и Кир она была железной колдуньей, и с невероятным мастерством умела, как удерживать в воздухе меч и щит, так и посылать в врага сонм железных игл. Здесь все ее умения оказались бесполезны. Жизнь молодой и многообещающей колдуньи трагически оборвалась.
Уже много лет Кир не плакал. Ему казалось, что он вовсе разучился тому, как это делается, но глаза его вдруг, налились, чем-то теплым, ему показалось, что кровью, и горячая слеза прокатилась по его щеке.
— Не стоит вам на это смотреть, — сказал брат Сильвий, подходя к нему.
Он нагнулся, и потянув за край савана, вновь прикрыл лицо Виолы, и, потянув Кира за локоть, отвел его в сторону и усадил на широкий валун. Достав из рукава бутылек нюхательных солей, он поднес его к лицу Кира. От резкого аромата, тот закашлялся.
Брат Сильвий поднял флакон к своему носу, и вдохнув аромат солей, закрыл бутылек и спрятал его обратно в рукав.
Фрол Зерион не смог оставить дракона-императора, который как никогда долго задерживался в величественном настроении, и отправил его вместо себя. В иерархии служителей, как выяснилось, возраст не имел никакого значения. Главным было то, насколько благосклонен был дракон-император.
Брат Сильвий сумел не только добиться расположения Андроника Великого, но и заслужить доверие Фрола Зериона. Так что он был уже не просто юношей, читавшим дракону-императору фривольные романы вслух.
Хотя брат Сильвий и был бледнее обычного, он неплохо держался. Гораздо лучше самого Кира, о чем тот подумал со стыдом.
Брат Сильвий присел рядом с ним на камень. Какое-то время они сидели молча, глядя на то как целители пытаются спасти отравленных девушек, птичники успокаивают напуганных и взбудораженных ферналей, а остальные убирают тела.
Взгляд Кира выцепил среди прочих служителей брата Коинта. Он бродил среди сложенных рядами тел, и, как до него сам Кир, подняв покрывала, всматривался в пожелтевшие мертвые лица, словно кого-то искал.
— Это все моя вина, — тихо сказал Кир.
— Не корите себя, — брат Сильвий похлопал его по плечу. — Никто не знал, что все так обернется. Знаете, служители постоянно странствуют по Лунному острову, уходят в лес порой на целые месяца. Я сам так не раз делал и один и с другими братьями и сестрами, а то ведь если сидеть все время в Ониксовом дворце, то с ума можно сойти. И ни разу ни с кем такого не бывало. Уж самое большее — кто-то мог утонуть или свалиться со скалы. Так, что никто не мог знать, что такое произойдет. Здесь нет ничьей вины, кроме, конечно, тех девушек, которые ополоумели от любви к его величеству. Так, что вы не виноваты ни в чем.
— Всегда, кто-то виноват. Всегда, кто-то должен понести ответственность.
— Но с чего вы взяли, что это именно вы, генерал? Вы всего лишь глас его величества. Все, что от вас требуется — это доносить его волю до Совета. Не берите на себя большего.
— Я не должен был позволить это… Мне следовало отговорить дракона-императора.
— Никто не может управлять его величеством. Не тешьте себя иллюзиями, генерал. Он дракон, и он стихия, а мы только пыль, у его ног.
— Но, что если это не так? — тихо прошептал Кир.
Брат Сильвий странно на него покосился.
— Что-то у меня уши заложило. Совсем вас не расслышал, генерал, — сказал он.
Мимо них, путаясь в одеяниях, пронесся брат Коинт. Ухватившись за ствол дерева, он согнулся и его обильно вырвало. День стоял жаркий, и над поляной витал характерный аромат.
— Ох, как же так! — воскликнул брат Сильвий, и достав из рукава бутылек, поспешил к нему.
Проходя мимо Кира, он мимолетно сжал его плечо, и нагнувшись к его уху отчетливо прошептал:
— Возьмите себя в руки, генерал.
Кир вздрогнул. Это было совсем не похоже на брата Сильвия, но тот был прав. Он вел себя не, как генерал, прошедший ни одну кровопролитную битву, и видевший картины, что были еще хуже (хотя, казалось, бы куда уж хуже), а как шестнадцатилетний мальчишка, стоящий в шатре в окружении, изрубленных тел. Напуганный, жалкий и беспомощный.
Он нарушил главный закон Визерийской Империи — позволил себе вслух усомниться в драконе-императоре. Если бы брат Сильвий повел себя по другому, то Кира уже ждала бы казнь.
Он сжал кулаки и приказал себе собраться. В это мгновение, перстень на его пальце обдало теплом. Пришло ментальное послание от Елены.
Выслушав его, он нахмурился и, поднявшись с валуна, подошел к брату Сильвию. Тот все еще стоял возле брата Коинта, нюхавшего соли из бутылька.