Материи, угощения и танцы
Кир не заметил, как Фрол Зерион исчез и его место заняла сестра Акилина — миниатюрная служительница, вечно казавшаяся немного сердитой из-за тонко вырезанных ноздрей и плотно сжатых губ.
Она была отважной женщиной и то и дело расправляла рукава и подолы мантии дракона-императора, или поправляла заколки в его волосах.
Какое-то время Андроник Великий смиренно все это терпел, но вскоре его и без того скудный запас терпения и вовсе истончился.
— Отстань! Ну, что ты все дергаешь нас! — возмутился он, и отстранил ее от себя ладонью с широко расставленными пальцами.
Он было похож на кота, замахнувшегося на хозяина лапой, но втянувшего когти. Видимо, такой странный жест он изобразил, чтобы случайно не поранить Акилину когтями.
Кир недовольно поджал губы. С ним самим дракон-император так не церемонился. Когда он вызвал неудовольствие его величества на первом испытании, тот едва не выпустил из него кишки. Со служителями же он вел себя иначе и был куда более терпимым и лояльным, но в то же время он почти не обращал на них внимания. Словно их белые одежды сливались с мрамором стен. Впрочем, и сами служители обращались с ним так, будто дракон-император был вещью или редким животным за которым их приставили приглядывать. Отчасти так оно и было.
Кир гадал, почему за сорок лет дракон-император так и не встал на крыло и не взлетел в небеса. Говорили, что раньше он любил облетать границы Империи. Среди визерийцев все еще было немало тех, кто когда-то своими глазами видел облаченное в золотую чешую тело, скользившее промеж облаков.
Сам Кир очень любил летать, пусть и верхом на рухе, и с трудом мог представить, как можно отказаться от такого. Особенно, когда у тебя есть два собственных крыла, растущих из спины.
Андроник Великий, тем временем, давно забыл про сестру Акилину и, дергая в такт музыки острым носком парчовой туфли, следил за танцующими парами. По анфиладе бальных залов разносилась переливчатая трель флейты и мелодия скрипки. Юные служители разносили на серебряных подносах чаши с терпким вином, сладости и закуски. Сквозь музыку доносились смех и стук каблуков об мозаичный пол.
Кир смог наконец-то выдохнуть, поняв, что бал удался пышным и блистательным. Вельможи не дрожали от страха, чувствуя близость дракона-императора, напротив, радовались музыке, танцам и угощениям, которые им удалось вкусить в стенах дворца, доступ в который был для всех закрыт вот уже сорок лет.
— Скучный бал! — сказал вдруг Андроник Великий, оборачиваясь к Киру. — Никакого веселья!
Кир вздрогнул, казалось, его сердце пропустило удар. Когда дракону-императору становилось скучно, он делал нечто, после чего уже никому не приходилось скучать.
— Раньше-то куда веселее было! — продолжал тот. — Помнится, такие хороводики водили, что дрожала земля. Так жарко было, что все скидывали одежды, а вино текло ручьем. Ну, и иногда кровь.
Кир нахмурился, он не мог понять о чем толкует дракон-император. Уже четыреста лет, как в Визерийской Империи приняли веру в создателя и семь сестер и сопутствующие ей строгие правила. До этого, когда было множество богов — диких и необузданных, могли устраивать такие празднества, переходящие в оргии, а то и, что похуже, но все это давно растаяло во тьме веков, уступив место чинным танцам и вежливым разговорам.
С Андроника Великого сталось бы заставить невест и вельмож обнажиться и устроить дикую пляску, подобную празднествам, почитавшим старых богов.
— Такова нынешняя мода, ваше величество, — быстро проговорил Кир, опускаясь на одно колено. — Теперь на балах все танцуют сальф и лофонес, а также беседуют о тонких материях, угощаются вином и едят сладости.
— И разве это весело? — с сомнением протянул дракон-император, надув губы.
— Очень весело, ваше величество! — заверил его Кир.
— Ну хорошо, мы тогда попробуем. Побеседуем о материях, угостимся и потанцуем!
Подобрав полы мантии, он сошел с трона и откинув полог из синей ткани ринулся в бальные залы. Кир поспешил за ним.
Когда дракон-император откинул полупрозрачный полог, и ступил на мраморные плиты бального зала, все вокруг замерло. Прекратились танцы, смолкли разговоры. Мгновение, все смотрели на него, вглядываясь в его белое, словно выточенное из слоновой кости лицо.
Первым преклонила колени графиня Дэву, беседовавшая до того с княгиней Мерй и графиней Альфино. Эта женщина всегда знала, как поступить и никогда не терялась.
Ее примеру последовали и остальные. Это было похоже на огромную волну, прокатившуюся по восьми бальным залам. Один за другим, склонив головы, гости опускались на колени. Смолкла музыка, сменившись звенящей тишиной.