Несмотря на то что они не были напрямую ответственны за создание Народного дворца, роман помог его популяризировать. Совет директоров Фонда Beaumont вложил наследство Барбера Бомонта в руки компании Draper, которая, в свою очередь, выкупила участок земли, принадлежавший старинной школе Бэнкрофт. 20 мая 1885 года была утверждена сумма в 20 000 фунтов на строительство технического училища. 14 мая 1887 года сама королева Виктория открыла университетский колледж, который получил ее имя, и заложила первый камень в фундамент постройки. Строительство продлилось 5 лет. Очевидная задача училища состояла «в том, чтобы развивать научное и техническое знание учеников и трудящихся новой промышленной эпохи». Так первый технический университет увидел свет.
Начиная с последнего десятилетия XIX века и до сих пор Университет королевы Марии – это имя он получил в XX веке – является частью плеяды наиболее выдающихся университетов Британии. Особенно, как и в первые годы, в технических дисциплинах и в медицине.
Поток молодых людей движется по аккуратным дорожкам с уже столетней брусчаткой – из аудиторий, где множатся компьютеры и никабы, в кафе кампуса, мимо колледжей, один из которых – экономический имени Кейнса. В самом сердце кампуса Университета расположено еврейское кладбище.
В 1657 году при поддержке главы правительства того времени, Оливера Кромвеля, евреям было разрешено вернуться в Англию после запрета, действовавшего на протяжении более 350 лет. Многие из тех, кто вернулся, были потомками семей, бежавших от преследований в Испании и Португалии. Сразу после того, как они прибыли, они воздвигли в Лондоне синагогу и приобрели землю для кладбища. В 1733 году, когда мест на кладбище перестало хватать, они купили второе, вот это самое Новое кладбище, которое до этого было садом плодовых деревьев. Оно прослужило им верой и правдой до 1936 года. А в 1974 году Университет королевы Марии отсудил его себе, чтобы расширить территорию кампуса. Постепенно раскопали 7000 могил, и останки были перенесены в Брентвуд в графстве Эссекс. В той части, которая сохранилась как кладбище, покоятся тела умерших между 1865 и 1916 гг., в большинстве своем – испанских и португальских евреев.
Я провела немало времени за чтением надписей на не сломленных временем надгробных плитах, размышляя над капризами и шутками истории.
«В память о Джейкобе Нуньес Наварро, который ушел из жизни в субботу, 22 марта 1913 года, в возрасте 67 лет».
«Посвящается горячо любимому Мозесу Пелайо, который ушел из этой жизни 6 января 1904 года, 16 Тевета 5664 года, в возрасте 67 лет, оставив безутешными жену, детей и родственников. Покойся его душа в мире».
«В память о Джейн Барнетт, урожденной Фонсека Пиментель, вдове покойного Анри Барнетта, которая ушла из жизни 19 октября 1903 года, 19 Тишрея 5664 года, в возрасте 57 лет. С глубокими сожалениями, ее безутешные дочь, братья и сестры.
Свет нашего очага погас,
Голос, который мы любили, умолк.
После нее осталась пустота,
Которую никто не сможет заполнить».
Силан
Первая студентка, с которой я поговорила в одном из учебных классов Университета королевы Марии, объяснила мне, как пользоваться диктофоном на телефоне. Силан, девушка курдского происхождения, студентка факультета биомедицины, высказала такие соображения по поводу того, почему ее коллеги становятся преданными сторонниками ислама:
– Они боятся потерять свою культуру. Понимаешь? Ассимилироваться и исчезнуть. Они живут с постоянным внутренним конфликтом: с одной стороны, они британки, с другой – мусульманки. Они уязвимы и с легкостью попадаются в сети экстремистов.
Ну и не будем забывать, что это общество, так сказать, расистское. Неприятно чувствовать, что тебя отвергают, что исламофобия растет. Сначала они становятся членами культурных групп, и к тому моменту, как ты понимаешь, в чем дело, они уже превратились в экстремистов. Кроме того, есть еще один момент, который, на мой взгляд, очень важен для людей, принимающих точку зрения ИГИЛ: палестино-израильский конфликт. Им дают понять, что с палестинцами обращаются, как с животными, и они решают, что пришло время это изменить.