Многим другим, тем не менее, название кажется подходящим, так как привлекает к себе внимание и громко стучится в сознание лидеров соседних стран. Ведь им приходится прибегать к самым разным мерам, чтобы уничтожить группировку, заставляющую весь мир отождествлять терроризм с исламом.
ИГИС. Военизированная группировка, которая откололась от иракской Аль-Каиды спустя пару лет после американского вторжения в 2003 году; это имя она приняла, появившись в Сирии в 2013 году. ИГИС – аббревиатура, означающая «„Исламское государство“ Ирака и Сирии», или – на арабском – «Аль-Шам», что также апеллирует к этим территориям. «Аль-Шам» – регион, который простирается между Средиземным морем и рекой Евфрат, Анатолией (сегодня входит в состав Турции) и Египтом; это название часто использовалось халифами начиная с VII века.
ИГИЛ. Переводится как «„Исламское государство“ Ирака и Леванта». Последний термин апеллирует к восточному берегу Средиземного моря – Сирии, Ливану, Израилю, Палестине и Иордании. Это словосочетание использует Белый дом, потому что Левант, судя по всему, является более верным переводом, чем «Аль-Шам», название данного региона на арабском.
Даиш. Название, которое ненавидят военные Аль-Багдади. Французский президент Франсуа Олланд начал употреблять его уже в сентябре 2014 года. Даиш – это аббревиатура от арабского аль-Даула аль-Исламия фи аль-Ирак ва аль-Шам – «Исламское государство Ирака и Сирии». Группировка считает это слово уничижительным и угрожала обезглавить каждого, кто публично его использует. Многие говорят «Даиш» или «Даеш» на французский манер с ударением на последний слог. После террористических атак в Париже это название используют хакеры «Анонимус», президент Барак Обама и большинство западных политических лидеров.
Я решила использовать Даиш и «Исламское государство» в одном значении. Я думаю, что так отражается все многообразие понятий, вся палитра – от простых инициалов и до их самых темных оттенков значений. Многочисленные термины, в основном арабской этимологии и корней, имена людей и названия стран, религиозного и политического содержания, употребляются мною далее в соответствии с тем, как они произносятся в испанском языке или наиболее близко к испанскому.
В конечном счете цель этого путешествия – поиски знания, традиций, которые были заложены в древнем Багдаде и переняты исламом; затем религиозное паломничество в Средние века, интеллектуальные открытия Ренессанса, – совпадает с целью самой книги. Восстановить физический, духовный, интеллектуальный путь так называемых «невест джихада», начиная с последней священной войны Абу Бакра аль-Багдади. На этом пути мы встретим множество молодых людей, о которых будет рассказано как от первого лица – ими самими, так и от третьего. Мы перенесемся из аудиторий университетов Лондона в пластиковые палатки, в которых, в нескольких километрах от стершихся границ между Ираком, Сирией и Турцией, ютятся оставшиеся в живых женщины, побывавшие в руках террористов «Исламского государства» в качестве рабынь.
Процесс превращения молодых западных боевиков в современных саладинов – это в настоящее время самая большая платформа для вербовки джихадистов со времен аз-Заркави, который сотрудничал с Аль-Каидой в Ираке, бывшей Месопотамии. Разумеется, очевидно, что все эти процессы радикальны и напрямую связаны с ростом экстремизма. Я говорю, конечно, о такфиристах[2], а вовсе не об огромном большинстве тех, кто мирно и осознанно исповедует свою религию. Нет единого ислама, как нет единого христианства. Это нужно учитывать всегда. Так же как девушки и женщины, принимающие послушание, которое в обязательном порядке навязывают им как представительницам определенной группы радикалы-экстремисты, не более чем отдельные личности, которых также, к счастью, крайне мало.
Эта книга стремится более глубоко исследовать причины, по которым западные искатели приключений, в основном из неблагополучных социальных слоев, переходят на сторону насилия. Это жертвы прозелитизма[3], которых находят в мечетях или через социальные сети, промывают им мозг и отправляют сражаться в священной войне; в конечном счете так они ищут смысл жизни. Но не только.
Западный сенсуализм[4] порочным образом способствовал тому, чтобы сбившиеся с пути молодые люди попались на приманку «гламурного фасада» Даиша. Такие истории, как, например, история двух красивых австрийских девочек-подростков боснийского происхождения, которые искали мужей среди такфиристов – исламских радикалов, чтобы сражаться рука об руку на фронте, послужили примером для таких же, как и они. Это заставляет вспомнить об истории с Чарльзом Мэнсоном[5] и душевнобольными женщинами, которые мечтали стать его женами.