— Сегодня по крайней мере теплее, — заметила Августа; она смотрела, как погонщики переправляются через мелкий ручей, понукая коров и мулов.
Они находились в пути всего пять дней, но Августа уже стала ненавидеть ручьи. Накануне один из тяжелых фургонов с мелассой застрял в грязи у самого ручья, и мужчины потратили три часа, вытаскивая его, а все остальные их ждали.
До сих пор Августа не нашла ничего, что бы скрасило тяготы утомительного путешествия. И следующие несколько месяцев не обещали ничего, кроме неудобств и унижений.
Теперь, когда Августа уже не так страдала от дорожной лихорадки, она стала больше замечать холод. Особенно по ночам, когда ей и Коре приходилось спать в палатке на земле. А когда к ней вернулся аппетит, стало совершенно ясно, что кухарка из Коры Троп никудышная.
Прошлым вечером Августа смотрела на серый комок соуса в своей миске и раздумывала, не устроить ли так, чтобы ее пригласили к костру Сары Дженнингс. Сара, будучи ее дальней родственницей, по положению в обществе больше других годилась ей в подруги. К сожалению, годы замужества наложили на женщину неизгладимый отпечаток: Сара стала слишком откровенной и прямолинейной для настоящей аристократки. И все же Сара была единственной из невест, которая могла приготовить приличный обед.
Но самое худшее в путешествии, как показалось Августе, это совершенное отсутствие уединения. Тому, кто чувствовал позывы природы, приходилось на глазах у всех выпрыгивать на ходу, бежать в кусты или в овраг и облегчаться под открытом небом, а потом снова догонять свой фургон.
В равной степени ее приводили в уныние и проблемы поддержания чистоты. Вот уж чего Августа никак не ожидала. Она до сих пор не представляла себе; как можно обходиться без еженедельной ванны. Во-первых, Коуди Сноу принудил ее оставить лохань. Во-вторых, у нее не было чана, чтобы нагреть столько воды, сколько требовалось, чтобы вымыться с головы до ног. И наконец, индеец не всегда выбирал такое место для привала, где поблизости имелась вода.
Нахмурившись, Августа старалась разглядеть, что происходит впереди.
— Фургон Джейн Мангер и Уинни Ларсон застрял посреди ручья, — сказала она Коре с глубоким вздохом.
Те, кому уже посчастливилось перебраться на другую сторону, вылезли из своих фургонов и собирались небольшими группками. Люси Гастингс отправилась посмотреть, где живет степная собачка. Тия Ривз зарисовывала фургон, застрявший посреди ручья. Мем Грант, стоя на берегу ручья, замочила подол, но, казалось, не заметив этого, кричала на мулов Джейн и Уинни.
Августа снова глубоко вздохнула. Во всем караване не было ни единой женщины, которую Августа сочла бы равной себе, никого, с кем она могла бы общаться. Она привыкла к такому положению вещей и даже гордилась этим, но иногда, когда она видела, как женщины весело болтают и смеются, ее грудь тоскливо сжималась — ей хотелось с кем-нибудь подружиться. Неожиданно ей пришло в голову, что у нее никогда не было близкой подруги.
Кора Троп хмуро созерцала широкие спины мулов.
— Думаю, вы могли бы немного мне помочь. — Она взглянула на вожжи.
— То есть как это?
— Я делаю всю работу за двоих. Это нечестно.
Брови Августы приподнялись, она заерзала на сиденье, стараясь держать подол своего платья подальше от грязных ботинок Коры.
— Но таким образом ты оплачиваешь свою дорогу в штат Орегон, — заявила она.
Они договорились об этом до отъезда. Не согласись Кора взять на себя всю работу, Августа никогда не связалась бы с такой хмурой и неприятной компаньонкой.
— Я считала, что ты знала о своих обязанностях с самого начала, — добавила Августа.
— Я не знала, что нужно будет столько трудиться и что вы не захотите сами переносить свою поклажу.
— Свою поклажу?!
— Мистер Сноу сказал, что каждая из нас должна делать часть работы. — Черные брови Коры сошлись на переносице. — Ведь остальные погоняют мулов или идут рядом по очереди, а у меня даже нет возможности пройтись и размять ноги, я постоянно держу вожжи. Посмотрите на эти мозоли. У меня нет времени пойти к кому-нибудь вечером, потому что я занята стиркой и стряпней, а потом еще устанавливаю палатку и все такое прочее.
Августа снова вздохнула. Ей не следует обращать на Кору внимание, это лишнее. Да она в жизни не носила тяжестей!
— Еще не поздно передумать насчет твоей поездки. — Августа пристально посмотрела на Кору. — Вон, гляди-ка, впереди ферма. Ты сможешь там подождать, пока кто-нибудь не отвезет тебя обратно в Чейзити. Я полагала, что ты действительно хочешь поехать в Орегон. И добиться лучшей участи.
Кора закусила губу.
— Я не рабыня, — проговорила она упрямо. — По крайней мере вы могли бы хоть когда-нибудь говорить мне спасибо.
— Говорить спасибо служанке?! — Предложение было настолько смехотворным, что Августа не удержалась от смеха.
— Есть еще кое-что, — продолжала Кора. Ее маленькие черные глазки утонули в прищуре. — Мне не заплачено за пять недель!
Августа нахмурилась. Веселья ее как не бывало.
— Я же тебе говорила: мистер Кламат, мой будущий муж, заплатит тебе, когда мы приедем в Кламат-Фоллс.
— А если нет? Вы ведь ни разу с ним не встречались, вы совсем не знаете ни его, ни того, захочет ли он платить. Что, если мистер Кламат скажет, что он не нанимал служанку?
— Город назван в честь семейства мистера Кламата. Он — человек состоятельный. — Августа молила Бога, чтобы так оно и оказалось на самом деле.
— Нет уж! Я не собираюсь ждать. И хочу получить то, что вы мне должны, прямо сейчас.
— Я подумаю об этом, — резко оборвала ее Августа.
Затор впереди рассосался. Фургон Джейн Мангер и Уинни Ларсон вытащили из грязи, и он захлюпал в направлении пологого берега на другой стороне ручья. Женщины, которые уже поднялись наверх, обрадовались.
Кора ударила мулов вожжами, и их фургон проехал какое-то расстояние, но тут перед ними возник восседающий на коне Уэбб Коут. Его черные глаза мельком взглянули на Кору и остановились на Августе.
— Когда настанет ваша очередь переправляться через ручей, не нервничайте. Не погоняйте животных, пусть идут ровным шагом. — Под его пристальным взглядом Августа похолодела. — Если вы напоите мулов сейчас, они едва ли остановятся посреди ручья. — Он еще с минуту смотрел на Августу, потом приподнял шляпу и поехал в направлении задних фургонов.
Августа прижала к груди руки и затаила дыхание. Дерзкое животное! Как он смеет так смотреть на нее!
И тотчас же отвратительная и постыдная картина возникла перед ее глазами: сильная смуглая рука и пальцы, ласкающие молочно-белую кожу.
Из груди вырвался вздох. Августа резко тряхнула головой. О Господи! Этот индеец — грубое животное. Неграмотный, ленивый, настоящий дикарь. На вид он не пьяный, но скорее всего пьяница. Индейцы все пьяницы. Женщинам каравана просто повезет, если Коут не изнасилует и не поубивает их всех.
Тяжело вздохнув, Кора поставила фургон на тормоз, потом подобрала юбки, чтобы слезть и взять бадью, привязанную сбоку. Она глянула на Августу:
— Я больше не собираюсь причесывать вас и затягивать вам корсет. И не просите, у меня просто нет на это времени.
— Вот как?! — Августа посмотрела на служанку испепеляющим взглядом. — Кое-кто забыл свое место!
Плохи дела, если собственная служанка тебе угрожает. Вот еще! Требует платы, отказывается выполнять свои обязанности… вот уж действительно удар ниже пояса. От бессилия у Августы увлажнились глаза. Шнуровка корсета находилась у нее на спине, она без помощи Коры не сможет надеть платье. Если Кора сдержит угрозу — тогда снова унижение!
И во всех ее бедах виноват отец.
Если бы он не промотал состояние и не растратил часть банковских денег, если бы не покончил жизнь самоубийством, Августе не пришлось бы продавать дом, чтобы расплатиться с долгами, не пришлось бы тащиться по дикой пустыне, чтобы выйти замуж за незнакомца. В том, что она сидит в этом фургоне и ей угрожает ее собственная служанка, виноват только отец. Он повинен атом, что она стала нищей.