— Крисси, — лаконично ответил Саймон. — Тут видна рука сообщника.
— Да, я… О боже, — сморщилась Оливия.
Саймон крепче зажал под мышкой извивавшегося Риппера.
— Не волнуйся. Ничего страшного. Счастливой паре не до того. Однако… — Он улыбнулся. — Должно быть, это первый случай в истории церкви святой Марии, когда на церемонии венчания владельцев Шерраби в качестве почетного гостя присутствует собака.
— И, думаю, последний, — с трудом промолвила Оливия.
— Я бы не поручился. Может быть, в один прекрасный день здесь будет венчаться Джейми.
Саймон широко улыбнулся, увидев ошеломленное лицо жены. Видимо, раньше ей и в голову не приходило, что Джейми когда-нибудь вырастет и станет солидным членом общества.
— Саймон, — пробормотала она. — Мне кажется…
Что-то в тоне жены заставило Саймона взглянуть на нее более пристально. Ее черты исказило не ошеломление. Это была боль.
— Оливия! Что с тобой? — резко спросил он.
— Кажется, я… — Она пошатнулась. Саймон обхватил ее за несуществующую талию и отвел в сторону от толпы гостей, устремившихся по проходу.
— Что с тобой? — повторил он.
— Кажется, я… — она положила руку на живот, — рожаю…
— Не может быть!
— Ох, может, — простонала Оливия. — Поверь мне, я знаю, что говорю.
Сердце Саймона стиснул обессиливающий страх, которого он не испытывал даже в те дни, когда рисковал жизнью. Она должна была рожать только через месяц. Что-то не так. Нет, не может быть, не должно быть… Потому что если с Оливией что-нибудь случится…
Прекратить, Себастьян. Немедленно прекратить! Саймон заставил себя двигаться. Если он будет стоять как пень, кончится тем, что его жена родит ребенка прямо на церковной скамье.
— Все в порядке, — услышал он собственный голос. — Все в порядке, моя радость. Я позабочусь о тебе. — Не дав себе времени подумать, он спустил Риппера на пол, поднял Оливию, весившую больше семидесяти килограммов, и прижал ее к груди. Потом он выбрался с ней в дверь и по каменным ступеням спустился на траву, где группами стояли гости, ждавшие очереди поздравить Зака и Эмму.
— Мама! — устремился к ним Джейми. — Ma…
— Найди доктора Марфлита, Джейми, — прервал его Саймон. — Твоя мать рожает.
— Ух ты, — сказал Джейми. — Значит, у нее не будет времени ругать меня за Рипа.
— Очень возможно. Джейми, я велел…
— Знаю. Найти дока Марфлита. О'кей. Вот он, стоит у вишни. — Джейми замахал ему рукой и припустился рысью. Все в порядке! Моя мама уже рожает! — крикнул он стоявшей у ограды Крисси. — У нее не будет времени злиться!
Саймон как во сне видел повернувшиеся к ним головы и искаженное болью лицо Оливии, смотревшей на него с доверием, которого он едва ли заслуживал. Затем рядом оказались доктор Марфлит, Зак и… Боже правый! Даже Джералд помогал ему сажать Оливию на заднее сиденье большой серой машины.
Машина была не его, но это не имело значения. Саймон сел рядом с женой и взял ее за руку. Когда дверь закрывалась, до него донесся уверенный голос матери:
— Ну вот еще! Вовсе не обязательно становиться похожим на треску в соусе из петрушки, Саймон! Она совершенно здоровая молодая женщина.
Саймон знал, что Селия права, но ничего не мог с собой поделать. Дорога до поместья казалась нескончаемой.
— Больница, — сказал Саймон, как только они добрались до крыльца. — Она не должна…
— Все будет в порядке, — бодро заверил его доктор Марфлит. — Если понадобится, мы вызовем "скорую помощь", но сейчас главное — это не терять времени.
Саймон закрыл глаза. Не терять времени? Это значит…
— Оливия, — пробормотал он. — Оливия, не… — Он хотел сказать "не умирай", но не имел права позволять ей думать о смерти. Ведь они так мало прожили вместе…
Он почувствовал прикосновение руки Оливии.
— Не буду, — прошептала она. — Сейчас я буду рожать нашего ребенка, Саймон.
И она начала делать это — через несколько минут после того, как они отвели ее в дом.
Но лишь несколько часов спустя до Саймона дошло, что во время всей этой суматохи он ни разу не подумал о том, выживет ли ребенок, необходимость зачать которого и была причиной его женитьбы.
Оливия открыла глаза. Это потребовало усилий, потому что просыпаться не хотелось. Однако ее усталость была спокойной, мирной и удовлетворенной. Она лежала на боку. В окно струился золотистый вечерний свет. Солнечный луч согревал щеку, и Оливия постепенно стала понимать: что-то изменилось. Она положила руку на живот. Тот больше не напоминал огромный детский надувной мяч… А рядом со старинной кроватью на четырех столбиках, которую она делила с Саймоном, стояла старинная деревянная колыбель.