— Покорнейше благодарю вашу светлость, — прохрипел Кент. Теперь его нос достигал уровня щиколоток.
— Зак, перестань! Если ты наклонишься еще ниже, упадешь!
— Не упаду. — Он резко выпрямился. — Ты еще убедишься, что мое тело в очень хор-рошей фор-рме!
Эмма бросила на него подозрительный взгляд. Он что, дразнится? Зак всегда раскатисто произносил "р", когда провоцировал ее. Но он никогда не делал скабрезных намеков, так что его упоминание о собственном сухом как щепка теле действительно могло чего-то стоить.
Надо было срочно проверить.
— Может, докажешь? — хихикнула она и соблазнительно откинулась на капот "порше".
Глаза Зака, в которых скорее всего скрывалась насмешка, моментально потемнели.
— Едва ли это тебе понравится, — проворчал он. — Веди себя прилично, Эмма.
Девушка вздохнула и выпрямилась. В воздухе пахло солью и розами.
— И почему все требуют, чтобы я вела себя прилично? — промолвила она куда-то в пространство.
— Наверное, потому, что ты этого не умеешь. — Зак взял свою сумку и направился к широким деревянным ступеням крыльца. — Кстати, что там у тебя вышло с Ари Андракисом?
Эмма чуть не ахнула. Лучше бы Зак не слышал об Ари!
— Разве Саймон тебе ничего не сказал? Насколько я знаю, Ари все еще в Скиросе. Сидит и в тысячный раз гоняет по видео давно сошедшие фильмы со своим участием.
Зак долго молчал, а потом бросил через плечо:
— Не верится. Впрочем, мужик, видно, окончательно сошел с круга, если даже тебе не по силам его расшевелить.
— Спасибо, — сухо сказала Эмма ему в спину. — Это что, комплимент?
— Нет. — Зак поставил сумку на верхнюю ступеньку и полез в карман за ключами, которые родители Эммы переслали ему через Саймона.
Но воспользоваться ими Кенту не пришлось. Только он собрался вставить ключ в скважину, как дверь распахнул старый сгорбленный негр, морщинистый, словно только что вспаханное поле.
— Привет, Харви, — сказал Зак. — Рад видеть тебя.
— И я тоже рад видеть вас, мистер Кент. Рад видеть вас, — пробасил Харви. — Входите, входите.
Зак со своего прошлого и единственного посещения "Дубов" запомнил, что Харви Симпсон все повторяет по меньшей мере дважды.
Он вошел в просторный холл, обшитый кедровыми панелями. Эмма шла за ним по пятам.
— Я приготовил вам ту же комнату, что и в прошлый раз, мистер Кент, — сказал Харви. — Ту же комнату. С видом на пролив. На…
— Спасибо, Харви, — поспешно перебил Зак, не дав старику повторить слово "пролив". — Я сам найду дорогу.
Добравшись до середины полированной лестницы, приятно пахнувшей кедром, он почувствовал, что Эмма идет следом.
— Мне нужно принять душ, — сказал Кент, поворачиваясь к ней. — И еду я себе приготовлю сам. Нам вовсе не обязательно мозолить друг другу глаза.
— Но я уже приготовила для тебя ужин, — сказала Эмма.
Этого следовало ожидать. Зак открыл было рот, чтобы отказаться, но Эмма выглядела такой несчастной, что у него не хватило на это духу.
— Ну хорошо, согласен! — Кент поднял руки и засмеялся. — Если так, конечно, я спущусь.
Ее большие глаза прояснились.
— Будут холодные закуски. Так что можем начать, когда захочешь.
Холодные закуски? Это что-то новенькое. Раньше Эмма могла приготовить разве что салат, да и то регулярно забывала мыть листья… Он поглядел на часы.
— Как насчет семи часов? К тому времени я стану похож на человека.
— Хорошо, — сказала Эмма, думавшая, что в спортивной куртке и рубашке с открытым воротом он и так выглядит человеком. Даже после шести часов полета.
Она заторопилась на кухню, обрамленную буфетами из полированной сосны. Надо было нанести последний штрих на блюда, которые она готовила весь день. Едва ли путь к сердцу Зака лежал через его желудок, но попробовать стоило.
— Как, ты накрыла в столовой? — воскликнул Зак. — Эмма, нас же всего двое!
Вот черт. Опять она попала впросак. Она всегда забывала, что Зак, хотя и привык иметь дело с сильными мира сего и легко общался как с герцогами, так и с их слугами, все же в душе продолжал считать себя "мальчиком не с того берега реки". Мальчиком, который видел достоинство в простоте и ни в грош не ставил богатство, роскошь или голубую кровь.
Эмма вовсе не собиралась пускать ему пыль в глаза. Она выбрала столовую из-за того, что там было спокойно и уютно. Ей как-то не улыбалось соблазнять Зака за сучковатым сосновым кухонным столом или у холодильника. Но здесь, в большой, светлой столовой с бледно-золотистыми шторами и развешанной на стенах материнской коллекцией старинных тарелок с птичками, она без труда представляла себя хрупкой южной красавицей, принимающей таинственного и притягательного иностранного гостя…