— А что?
— Здесь пусто. Голо. Как будто ты собираешься удрать отсюда, не заплатив по счету.
— Ох… Нет, это не так. Я просто… ну, не знала, сумею ли пустить здесь корни.
Разве можно было сказать Заку, что именно он был главной причиной, по которой ей не хотелось оседать на одном месте? После того утра в столовой Шерраби она потеряла покой. Тепло, уют, домашний очаг — это не для нее.
Конечно, Зак ничего не понял.
— Ты имеешь в виду, что решила переехать к родителям? Саймон сказал, что они были бы рады твоему возвращению в родное гнездо.
Он что, издевается? Думает, она не в состоянии прожить самостоятельно от силы пару месяцев?
— Нет, — возразила Эмма. — Я хочу сказать, что надолго не загадываю. Не знаю, чем я буду заниматься и где стану жить. Поэтому нет смысла особенно суетиться.
— Я так не думаю. — Зак опустил руки и наклонился к столу. Он закатал рукава, и Эмма поняла, что не может отвести глаз от его загорелых мускулистых рук с гладкой кожей и извилистыми венами. Рук человека, не привыкшего просиживать штаны в кабинете.
— О чем ты хотел поговорить? — спросила она.
— О тебе. Эмма, не упрямься и перестань всех нас сводить с ума…
— Догадываюсь, что "всех нас" означает самого тебя.
— Среди прочих.
— Если бы ты и прочие занимались своим делом, то не было бы и проблемы, правда?
— Была бы. Эмма, ты ведешь себя как ребенок!
Ну вот, опять. Это какая-то сказка про белого бычка. Эмма, делай, что тебе говорят, будь хорошей девочкой. Эмма, становись взрослой и иди работать. Нет, это не та работа. Не веди себя как ребенок…
Ее опалил жар. Жар гнева и обиды, от которого лицо покрылось уродливыми красными пятнами. Эмма со скрежетом отодвинула стул и вскочила, задев стол коленом и перевернув свою чашку.
Зак не успел опомниться, как водопад горячего кофе залил его брюки и заструился на пол.
— Эй! — воскликнул он и тоже вскочил. — Посмотри, что ты наделала!
Эмма не сводила глаз с мокрого пятна на его бедре.
— Ты не… Ты обжегся?
— Всего-навсего вторая степень, так что можешь не беспокоиться.
Эмма метнулась к раковине.
— Снимай брюки. Ожоги лечат холодной водой.
— Что?
Голос Зака заставил ее остановиться. В этом голосе больше не было гнева. Она неохотно обернулась.
Его темные глаза смотрели на Эмму не то с юмором, не то с угрозой. Но он улыбался. Честное слово, улыбался.
— Сделай это сама, — сказал он, садясь на угол стола.
— Что, снять с тебя брюки? — Эмма не верила своим ушам. Он серьезно? Скабрезные шутки не в характере Зака.
— Почему бы и нет? Так тебе будет легче лечить мои раны.
— Или насыпать на них соли.
— Этого я тебе не позволю. Ну что, начнем?
Эмма покачала головой, не зная, смеяться ей или удирать без оглядки.
— Нет. Я уйду, а ты снимешь их сам. Позовешь, когда закончишь. Я приду и промою.
Не давая Заку времени возразить, она убежала в ванную и заперлась на задвижку.
Там она прижалась ухом к стене и стала ждать негодующего крика. Но его так и не последовало. Эмма подошла к раковине и вымыла руки, густо намылив их мылом с запахом лимона. С кухни по-прежнему не доносилось ни звука. Когда ее часы показали, что прошло десять минут, она открыла дверь и осторожно прокралась в комнату.
Сначала она не увидела Зака. Но, пройдя мимо одного из бирюзовых диванов, поняла, что там что-то не так. Эмма остановилась и оглянулась. Это "что-то" и было Заком.
Он вытянулся на диване, облаченный в одни шелковые боксерские трусы. На его левом бедре виднелось слабое розовое пятно. Глаза Зака были закрыты.
Эмма облизала губы, на цыпочках прошла по ковру и остановилась рядом.
Зак. Человек, которого она любила с юности и ради которого жила на свете. Ее страсть больше не была страстью подростка, но стала сильным и постоянным чувством, с которым теперь предстояло мучиться всю жизнь.
Она проглотила комок в горле, не сводя глаз с обожженного бедра Зака. Это была ее вина. Но Зак спал, значит, ему не очень больно. Она подошла к бельевому шкафу, достала голубое фланелевое одеяло и бережно укрыла его полуобнаженное тело. Хотелось смотреть на него снова и снова, но она не могла позволить Заку замерзнуть.
Он улыбался во сне и без привычной маски, которую носил, чтобы скрывать свои мысли, казался удивительно беззащитным.
Повинуясь внезапному желанию, Эмма наклонилась и быстро поцеловала его в лоб.
Но недостаточно быстро. Она промедлила несколько секунд, вдыхая знакомый запах его тела и наслаждаясь его теплым дыханием. Когда Эмма неохотно выпрямилась, Зак протянул руку и схватил ее за талию. В следующий миг ее ноги оторвались от пола, и не успела Эмма опомниться, как оказалась лежащей на Заке. Ее губы были в нескольких дюймах от его рта. Вторая рука Кента сжимала ее затылок.