И всё же её мучил вопрос. Кто хозяин этой башни, и как она сама тут оказалась? Словно выросла из земли, так и приглашая войти внутрь и согреться, но что отдать взамен за такую «услугу»? что потребует от неё господин, чьё имя она даже не знает?
В дверь постучали, и золотистый свет заструился в щелях, заставив испуганно отпрянуть от раскрытого окна и, откинув назад чёрную прядь волос, уже шагнуть навстречу, как дрогнул засов и на пороге вновь показался уродливый дворецкий, с прищуром глядевший на неё.
-Надо идти... хозяин не любит ждать, хотя времени у него в запасе.
Махнув скрюченной рукой, словно приглашая её пойти следом, он скрылся на уводящей вниз лестнице. Выйдя следом и вновь запрокинув голову, Омела спустила с губ усталый вздох, смотря на эти бескрайние этажи, ведущие в темноту наверху. Интересно, что там? Что на самом верху башни? Обсерватория, или комната самого господина? А может, всё вместе? Как же она желала туда попасть, на самый верх, ближе к далёким неприкасаемым звёздам, дабы вновь погреться под приятным лунным светом...
Но они спустились. Спустились в самый низ, даже ниже двери, что уводила в прекрасный сад из алых роз. Спустились в самый подвал, что освещал задорный огонёк на кривой свече в кривых руках идущего впереди спутника, что ни разу не обернулся, ни разу не промолвил даже слова или вздоха, покорно ведя гостью вниз. Они шли долго, Омела даже сбилась со счёта мелькающих ступеней под босыми ногами, ни ощущая ни привычного холода, ни слякоти. Лишь пустоту, живую, обитающую в щелях камней этой таинственной старой башни.
И вот ступеньки закончились, и они вновь вышли в круглый коридор. Взглянув через железное ограждение на распростёршуюся внизу тьму она удивлённо воскликнула. Они всё это время спускались вниз, но очутились чуть ли не на самом верху! И это было хоть и до ужаса странно, но почему-то загадочно. И Омела даже готова была раз за разом проходить по этим нескончаемым лестницам дабы разгадать тайну, кроющуюся в башне, но горбун вновь опередил её:
-Не стоит понимать всё так буквально, - сжимая свои скрюченные пальцы на холодных кольцах хрипло произнёс он. - Эта башня стара и пропитана тайнами, и лишь один хозяин знает их...
-Неужели он настолько древен?
Ответом ей служил скрип старых открывающихся дверей, и предрассветный свет. Он слепил, заставлял невольно задерживать дыхание и щуриться, не зная, так и стоять или всё же войти? Но вот из света начал вырисовываться идеально круглый зал полностью из чёрного холодного камня, оплетённого изумрудным плющом. Здесь не было окон, лишь многочисленные колоны, через которые свободно гулял предрассветный ветер, и через которые можно было узреть зарождающуюся зарю. Она была превосходна, как дивный смех счастливой невесты, как чистые слёзы матери при виде своего дитя...
-Что же вы стоите? - послышался негромкий голос за её спиной.
Она дрогнула, невольно сравнив его с тихим журчанием ручья, с тёплым морским бризом, что обдувал распалённое от дневной жары лицо. И обернулась. Впервые сердце тоскливо сжалось в её вспыхнувшей груди, а взгляд прояснился, став подобно лазури на рассвете.
-Не знаю, - честно произнесла она, еле расслышав свой собственный тихий голос, и всё же не отвела взгляда. Она не могла не смотреть на это белое лицо, на эти чёрные глаза, в которых затаилась давно угасшая искра света. Не могла даже выдохнуть, сжавшись как испуганный зверь, и дожидаясь рокового ответа.
-Проходите, пока еда ещё не остыла, - подняв руку, укутанную чёрным плащом, и плавно указав на стол, на котором вмиг появились разные яства, предложил хозяин старой башни, и сам прошёл к чёрному резному креслу с, как показалось Омеле, пыльной спинкой из красного шёлка.
-Проходите, - словно передразнив хозяина своим скрипучим голосом поддакнул уродец, осторожно и весьма неаккуратно воткнув свечку в один из золотистых канделябров. - Хозяин не любит ждать...
Сжав онемевшими от страха и странного предчувствия пальцами лёгкую ткань платья, она плавно прошла к своему месту, осторожно усевшись на самый краешек и с тоской оглядев представшую перед её взором еду в золотых блюдцах, чашечках и тарелочках. Ей вовсе не хотелось есть, хоть она и заставила себя отпить из хрустального бокала старое вино с привкусом роз и мёда, но больше не притронулась ни к чему. Омелу мучали вопросы, но спросить их у того, кто её приютил на ночь, она почему-то не смела. Не смела и взгляда на него поднять, чтобы ненароком не встретиться с этими красивыми, но ужасно чёрными глазами, в которых боялась затонуть и больше не всплыть.