Подпись под портретом гласила:
Как бы стесняясь плохо сшитого костюма и компании, в которой он был вынужден пребывать на стене полицейского участка, на второй фотографии Педро Арваль был изображен скромно отвернувшимся вправо.
— И где его можно найти? — загорелся Перен.
— А кто ж его знает? — философски заметил сержант. — Это фото уже лет пять висит.
Увидев огорченное лицо Франсуа, страж порядка сжалился:
— Я бы посоветовал вам обратиться к комиссару Куско из Главного комиссариата. Кажется, дело передано ему. Простите, сеньоры, мне больше нечего сказать. Я всего лишь простой полицейский.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Встреча с комиссаром Куско была назначена на шесть вечера. Впереди был еще почти целый день.
Перен и Компана взяли на прокат автомобиль — Франсуа выбрал огромный почти новый «понтиак» вишневого цвета. На дорогах старушки-Европы таких почти не встретишь. Там предпочитают «рено», «фиат» или «фольксваген». Нет, конечно, многие не отказались бы от «империала» или «олдсмобила», но, знаете ли, проблемы с парковкой, да и бензин нынче дорог… А по бескрайним просторам Нового Света эти бизоны автострад свободно раскатывают, иной раз рядов в шесть, демонстрируя, на что способны триста лошадей под капотом.
Выбор «понтиака», автомобиля «с самой широкой колеей в Америке», Перен обосновал стремлением не уронить достоинство г-на президента в глазах местных властей. Компана только саркастически хмыкнул. Дома, во Франции, полномочный представитель г-на президента поддерживал реноме своего работодателя, раскатывая на «ситроене». Нет, не на том стремительном, напоминающем акулу, лимузине, который подавался к подъезду Елисейского дворца, а на небольшой плоскобокой машине с брезентовым верхом, более известной по всему миру под уважительным названием «консервная банка».
Компаньоны решили стать на якорь в гостинице «Эксельсиор», которую на станции проката автомобилей им охарактеризовали как «вполне приличную». Это означало, что в нее не зазорно приехать на «понтиаке».
Отель «Эксельсиор», сверкающее белизной здание, сочетающее в себе элементы модерна и колониального испанского стиля, живописно расположился на берегу глубокой бухты, соединявшейся с океаном узким проливом. Штормовые океанские волны не добирались сюда, а для любителей серфинга к берегу океана была проложена канатная дорога. И северный и южный берега бухты покрывала буйная тропическая растительность.
— Добрый день, сеньоры! — приветствовал, путешественников любезный портье. — Конечно, найдется! Правда, сейчас большой наплыв. Вы обратили внимание, сколько машин на стоянке? Одну минуточку, сеньоры. Вот, пожалуйста! Есть чудесный номер-люкс с видом на залив. И однокомнатный на первом этаже с окнами на автостоянку. Что вы предпочитаете?
Компана не успел даже рта раскрыть.
— Мне — люкс, — распорядился Перен, — а мой помощник разместится в однокомнатном.
Похоже, он решил создать у господина президента иллюзию, что каникулы его дочери еще продолжаются. У него самого или у его кассиров.
— Простите, сеньор! — почтительно произнес бой, поднимаясь на ноги после того, как Перен, сделав шаг назад, буквально снес тележку с багажом. Он помог сеньору выбраться из-под кучи чемоданов и доковылять до лифта.
Портье, невозмутимый, как английский дворецкий, наблюдал за этой сценой.
— Встретимся за обедом! — обронил Перен прежде, чем двери лифта закрылись.
— Не повезло вашему патрону! — посочувствовал портье, обращаясь к Компане.
— И не говорите!
Осмотрев свой небольшой, но достаточно уютный номер, Компана не очень расстроился. В своей походной жизни он привык ночевать и в отелях, и в палатках, и просто на голой земле. В конце концов, сыщика ноги кормят и днем их в отеле почти не будет. А ночью, вероятно, станет потише. Зато можно будет немного расслабиться — Компана успел убедиться, что разрушительное воздействие Перена сквозь каменные стены не проникает. Разве что весь отель взлетит на воздух. Тьфу, тьфу.
Убедиться в правильности своих расчетов Компана смог уже через полтора часа, когда он, отдохнувший и освеженный, в новой льняной рубашке, сидел в ресторане и с аппетитом уплетал закуску. В дверях появился мрачный Перен. Ни слова не говоря, он уселся за столик, осторожно вытащил соломинку из стакана, залпом выпил сок и принялся ковырять вилкой в тарелке.