— Любезнейший, позвольте вас на одну минутку, — остановил Мийярд рабочего. — Разрешите позаимствовать ваш стул на полчасика.
Изумленный рабочий протянул стул и отломанную ножку главному психологу. «Нет, точно, у этих ученых не все дома! Стул сломанный ему, видите ли, понадобился», — подумал он про себя.
Со стулом наперевес мсье Мийярд решительно направился мимо опешившей секретарши в зал заседаний совета директоров. Мсье Мортан едва поспевал за ним.
— К нам никого не пускать! — бросил он на ходу.
В центре зала стоял большой круглый стол. Вокруг него на равном расстоянии друг от друга были расположены девятнадцать одинаковых стульев — по числу членов совета. Точно такой же стул главный психолог фирмы держал в руках и пытался приладить к нему отломанную ножку. Наконец ему это удалось, и он придвинул двадцатый стул к столу. После этого он слегка передвинул остальные стулья так, чтобы новоприбывший инвалид ничем не выделялся среди своих здоровых собратьев.
Президент с нарастающим удивлением наблюдал за ним. Кажется, в его душе крепла солидарность с пролетариатом. По крайней мере, он начинал разделять взгляды плотника на ученых мужей.
— Господин президент, — как ни в чем не бывало произнес Мийярд, закончив свои манипуляции со стульями, — у нас в бухгалтерии работает служащий, некий Франсуа Перен. Соблаговолите вызвать его сюда.
Мортан нажал клавишу селектора.
— Слушаю вас, господин президент, — раздался голос секретарши.
— Пригласите к нам, пожалуйста, мсье Перена из бухгалтерии, мадемуазель Латур.
— Минуточку! — Последовала короткая пауза, за которой последовало уточнение секретарши: — Мсье Перен поднимается к вам.
— Благодарю вас, Ортанс, — президент отключил связь.
Минут через пять дверь открылась и на пороге появился Франсуа Перен. Это был высокий и, мягко говоря, худощавый блондин лет тридцати — тридцати трех. Шапка вьющихся волос, вопросительно-преданное выражение голубых глаз и сдерживаемая порывистость движений придавали ему сходство с хорошо воспитанным пуделем. На его губах блуждала застенчивая улыбка.
— Доброе утро, господин президент, — вымолвил Франсуа и почему-то покраснел.
— Доброе утро, мсье Перен, — ответил мсье Мортан и замолк, не представляя, что делать дальше.
— Предложите ему сесть, — прошептал на ухо президенту Мийярд.
— Садитесь, пожалуйста, мсье Перен, — сказал президент, начиная что-то понимать.
— Спасибо, — Франсуа сделал пару шагов и остановился: — А куда?
— Куда хотите.
Перен растерялся.
— А вы, господин президент? — выдавил он из себя. В его голове не укладывалось, как это он будет рассиживаться, когда высшие руководители компании, сам господин президент, оставались на ногах.
— Ничего, мы постоим, — успокоил его мсье Мортан.
Франсуа сделал еще шаг и снова замер, затравленно глядя на совершенно круглый стол и стоящие вокруг него двадцать одинаковых стульев. В душе он страшно завидовал буриданову ослу. Тому надо было отдать предпочтение одной из двух одинаковых охапок сена. Всего-то! Задача со стульями была в десять раз труднее.
Постояв в мучительных раздумьях еще минуту и всем своим существом ощущая, что пауза неприлично затягивается, Перен, наконец, решительно шагнул к одному из стульев и двумя руками взялся за его спинку. В последний раз бросив вопросительный взгляд на президента и доктора и получив в ответ поощрительные улыбки, Франсуа поддернул брюки на коленях и опустился на сиденье.
Короткий вскрик, треск ломающегося дерева, глухой удар головы о пол, смягченный густой шевелюрой и ковровым покрытием, и обе ноги мсье Перена вознеслись над столом заседаний, образуя гигантскую букву «V», которая, судя по выражению лица доктора Мийярда, символизировала очередную победу разума над материей.
С пунцовым от стыда лицом Франсуа поднялся с пола. Одной рукой он пытался навести порядок в своем костюме, а другой — вернуть в строй окончательно обезножевшего инвалида.
— Оставьте это, голубчик, — раздался ласковый голос мсье Мортана. — Большое вам спасибо! Можете быть свободны.