Перен ничего не ответил. Он в отчаянии махнул рукой, повернулся, нетвердым шагом пересек поляну и уткнулся головой в дерево. Компана успел заметить слезы на его глазах.
Жерар Компана не считал себя сентиментальным, но сейчас он был до глубины души тронут этим проявлением чужого горя. Не надо было быть ясновидцем, чтобы понять, что Франсуа Перен, этот в общем-то ничем не примечательный бухгалтер, был давно и безнадежно влюблен в мадемуазель Жюли Мортан, дочь своего хозяина. И ему опять не повезло. Господи, как же ему не повезло! Такого и злейшему врагу не пожелаешь!
«Вот оно, слабое место теории Мийярда: — подумал Компана. — Он не учел одну маленькую деталь: Перен влюблен в мадемуазель Жюли. И если бы Франсуа ее отыскал, то это было бы огромным везением! А вся теория этого, с позволения сказать, психолога строилась на патологической невезучести этих двоих. Таким образом, теория страдала внутренней противоречивостью. Что ж, господин психолог, как говорится, неувязочка получилась! И уж совсем слепым надо быть, чтоб не заметить влюбленности Франсуа. Тоже мне психолог! Тьфу!»
Детектив мысленно обругал себя за то, что в такой момент занялся выяснением отношений с мсье Мийярдом. Он подошел к Перену и положил руку ему на плечо:
— Послушайте, Франсуа! Возьмите себя в руки, будьте мужчиной! Поверьте, я искренне сочувствую вашему горю, но слезами горю не поможешь. На все воля Божья!
Жерар сам удивился своим словам. Никогда он не подозревал за собой таланта проповедника.
— Спасибо, Жерар! — сказал Франсуа и медленно обернулся. Компана едва узнал его. Где был тот Франсуа Перен, который не терял присутствия духа несмотря ни на какие удары судьбы? Перед Жераром стоял почти незнакомый человек с потухшим взглядом, потерявший всякий интерес к жизни.
— Ради Бога, Франсуа, нельзя же так! — воскликнул Компана. — Для меня это тоже было большим ударом. Честное слово, мне тоже до слез жаль девушку, хотя я ее никогда не видел, только на фотографии. Если что-то можно было бы сделать, клянусь, я бы сделал. Не для нее — для вас. Но в том-то и дело, что сделать ничего нельзя! Самое лучшее сейчас, по-моему, это уехать поскорей с этого ужасного места. Вот вернетесь в Париж, в привычную обстановку, немного успокоитесь и все это покажется вам кошмарным сном. Правильно говорят: время — лучший лекарь!
Компана сам чувствовал, что говорит он не то и не так, что слова, слетающие с его языка, пусты и банальны, но что он мог сделать еще? Ну не учили его красноречию! А ему так хотелось чем-то помочь, как-то приободрить Франсуа. Жерар с удивлением осознал, что за несколько дней, проведенных с Переном, этот смешной непутевый человечек стал ему ужасно дорог.
— Жерар, наверно, то, что я сейчас скажу, ужасно, — с трудом подбирая слова, произнес Франсуа. — Теперь, когда Жюли, скорее всего, уже нет в живых, я могу признаться. Да, я любил ее! Очень! Я прекрасно понимал, кто я и кто она. Какой-то бухгалтер и дочь президента компании. К тому же, редкая красавица. Кто я для нее? Я думаю, она даже не подозревала о моем существовании, не то что о моих чувствах. Тот эпизод с кофеваркой — это для меня он много значил! А она, наверное, назавтра о нем забыла. Ее ждала блестящая партия, и она этого заслуживала. А я, я прекрасно понимал, что надеяться мне не на что. Поэтому я воспринял это расследование, эту экспедицию, как подарок, который посылает мне судьба, как шанс всей моей жизни!
Компана с пониманием кивал головой. Пусть говорит! Это — шок. Не надо его перебивать, пусть выговорится, облегчит душу. Жерару уже приходилось сталкиваться с такими случаями во время боевых действий, когда молодые необстрелянные солдаты впервые сталкивались с насильственной смертью. Не в кино, а наяву. Это в кино все выглядит ужасно красиво, даже когда режиссер смакует физиологические подробности, чтобы пощекотать нервы публике, а в натуре все довольно безобразно.
— Должен признаться, Жерар, — продолжал между тем Франсуа, — что не всегда мне в жизни везло!
— Не может быть! — не смог удержаться Компана.
— Честное слово! А тут я решил — вот оно! Повезло! Если бы экспедиция удалась, я бы бросил эту чертову бухгалтерию и открыл бы детективное агентство.
— Чт-т-т-т-о? — Компана чуть не сел.
— Детективное агентство, — повторил Перен. — Папаша Мортан меня бы профинансировал, хотя бы за спасение единственной дочери. Я думаю, у меня бы получилось. Как вы думаете, Компана, только честно, есть у меня способности к этому делу?