С трудом потушив пожар, Компана сорвал с себя останки несчастного галантерейного изделия и вышвырнул их в окно. Затем он с облегчением расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и несколько раз вдохнул полной грудью, чтобы успокоиться. Запах горелых перьев заставил его закашляться. Перен смотрел на детектива грустным сочувственным взглядом.
«Началось!» — подумал Компана и крепко выругался. Про себя.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Такси высадило компаньонов у главного входа в аэропорт и укатило.
Компана закинул на плечо ремень спортивной сумки, в которой помещался весь его багаж, и направился к прожорливой пасти, время от времени заглатывавшей очередную порцию пассажиров. Ему предстояло пересечь тротуар шириной метров пятьдесят — шестьдесят, и он очередной раз подивился буйной фантазии архитектора, вынуждавшей сотни людей, груженных чемоданами и баулами, пересекать это расстояние, прежде чем попасть к стойкам регистрации. Впрочем, сам он был опытным путешественником, умевшим собираться за несколько минут и обходиться минимумом вещей.
Компана успел уже отойти метров на двадцать, а Перен все еще примеривался, как половчее схватить оба своих чемодана, сумку и плащ. Вдруг он заметил стоящую неподалеку багажную тележку. Погрузив на нее свои пожитки и перебросив через руку плащ, Перен совсем уже было собрался последовать за своим помощником, как сзади раздался протестующий голос:
— Эй, мсье, это моя тележка!
Франсуа обернулся. Его догонял мужчина на вид лет тридцати. Конкурент уступал Перену в росте сантиметра два, но был значительно плотнее, кряжистей. На первый взгляд он казался даже симпатичным.
— А откуда известно, что она — ваша? На ней что, написано? — возразил Франсуа, используя аргументацию, характерную для всех базаров мира, в переводе на язык Вольтера и Расина.
Услышав первые звуки увертюры, Компана обернулся и, прикинув, что у них есть еще в запасе минут двадцать, занял удобное место в партере, чтобы не пропустить ни одной сцены предстоящего спектакля.
— Я прикатил ее из самого зала ожидания, — заявил претендент.
— Боже ж ты мой! Мне это нравится! — нашелся Франсуа, демонстрируя несомненное родство душ жителей обоих великих городов, некогда управлявшихся дюком де Ришелье. — С тем же успехом я могу сказать, что прикатил ее сюда от самого Пале-Рояля.
Мужчина уже не казался Перену симпатичным.
— Послушайте, что здесь происходит? — вмешался Компана.
— Этот идиот собирается уволочь мою тележку, — пожаловался конкурент.
Перен пронзил его испепеляющим взором, но враг оказался огнеупорным. «Этот простолюдин не понимает человеческих слов. Лобик-то вон какой низенький! Он способен воспринять только грубую физическую силу», — подумал Франсуа.
— Сейчас же возьмите свои слова назад! — в голосе его звенел металл, может быть, даже сталь. — Иначе мне придется познакомить вас с некоторыми приемами карате!
— Кретин! — соперник обладал отменной реакцией.
— Предупреждаю, мсье, вы рискуете здоровьем, а может быть, и жизнью!
Да, несомненно, это была сталь. Суровый звон булата не перепутаешь с нежной мелодией серебряных колокольчиков.
— Остолоп! — словарный запас конкурента, казалось, был неисчерпаем.
«Что я делаю? — молнией вспыхнуло в мозгу Франсуа. — Если я убью или хотя бы покалечу этого недоумка, сбежится полиция, начнутся допросы, протоколы… Самолет улетит, и задание окажется под угрозой. И какой пример я подаю Компане? Нет, надо раздавить этого мужлана морально!»
— Благодарите Бога, что мне не изменила выдержка! — подвел итог полемике Перен и смерил интеллектуального пигмея с ног до головы презрительным взглядом.
Подхватив свой багаж, Франсуа решительным шагом направился к зданию аэропорта. В кильватере за ним следовал Компана, пытаясь на ходу усвоить преподанный ему урок.
— Козел вонючий! — легкий порыв ветерка донес до них предсмертный стон соперника, раздавленного могучим интеллектом Франсуа Перена.
Вряд ли нам следовало бы останавливаться на этом незначительном эпизоде, если бы он не послужил первым звеном той цепи удивительных приключений, которая выпала на долю наших героев.
Итак, Перен и Компана направили свои шаги к аэропорту. До вылета самолета оставалось еще четверть часа. Створки дверей, изготовленных из стекла толщиной в полдюйма, гостеприимно распахивались навстречу каждому, кто, приближаясь к ним, пересекал невидимый луч света, падавший на фотоэлемент, который приводил в действие хитрую автоматику. Это обеспечивало удобства пассажиров, руки которых были заняты поклажей. Кроме того, автоматические двери могли работать круглосуточно и не состояли в профсоюзе.