Наконец мы оказались у моего дома, и тут выяснилось, что у меня не хватает денег на это паршивое такси.
— Ну надо же, — прохрипела я, выдавливая из себя радостный хохот. — Какая же я идиотка! Кошелек дома оставила, одна мелочь в кармане. Ничего, вы секундочку подождите, я сейчас сбегаю...
Я могла сбегать хоть двадцать раз, дома у меня денег тоже не было. На тетушку с дядюшкой, слава богу, напали мои дети — австралийцы для них невиданная экзотика — с явным стремлением проверить их на сумчатость, полюбоваться перьями по всему телу и боевой раскраской на лицах. Оставив их друг другу на съедение, я кинулась обратно к мафиози, впрочем вполне симпатичному.
— Безнадега, — сказала я мрачно. — На данный момент у меня больше нет ни гроша, но завтра я что-нибудь раздобуду. Единственный выход — это приехать вам сюда ещё раз, и тогда я расплачусь. Адрес у вас есть, могу показать паспорт...
— А по-моему, есть выход получше, — ответил он. — Вы же привезли богатеньких иностранцев, так в чем же дело? Или они приехали сюда милостыню собирать?
— Скажете тоже... Но не буду же я с первой минуты деньги у них выцыганивать. Неудобно. А кроме того, чтоб мне сдохнуть, если они не сидят на сплошных дорожных чеках и кредитных карточках, так что толку от них чуть. Давайте договоримся...
И тут я вспомнила о планах на завтрашний день. Кровь из носу, нужно столько всего переделать, и когда прикажете мчаться за деньгами к одному из работодателей? Можно, конечно, в банк зайти, все мои заработки поступают на счет, и кое-что там наверняка осталось, но опять же — когда? А если я с утра опять свяжусь с таксомафией, то к вечеру точно разорюсь...
— Я бы могла выписать вам чек, — заискивающе предложила я.
— И на кой пластырь мне ваш чек — мотаться с ним по банковским очередям? А у соседей не можете стрельнуть?
— У них с этим делом ещё хуже.
— Но ведь вы наверняка планируете какую-нибудь поездочку по городу, а? Родственничкам обычно столицу показывают. Может, договоримся?
Ага, поездочку... Сейчас!
И тут чудесным образом объявился сосед с первого этажа, специалист по телевизорам.
То есть это я решила, что чудесным образом.
Я тогда была на семь лет моложе и на семь лет симпатичней, и мне казалось, что я ему нравлюсь.
Я бросилась к нему:
— Пан Анджей, вы не могли бы одолжить мне до завтра сто шестьдесят тысяч? Вечером верну, вот, привезла родню из Австралии, и не хватает на такси!
— С удовольствием одолжил бы, — отвечал пан Анджей с легким смущением, — но жена ведь решит, что я пропил деньги.
— Так я засвидетельствую, что вы мне дали!
— Еще хуже. Она уже давно думает, будто я вас клею.
— А я засвидетельствую, что не клеите!
— Вот тогда мне уж точно не миновать развода...
Вокруг нас и такси начал собираться народ.
Я ведь не в пустыне жила...
— Не хочется вас расстраивать, — заметил симпатичный мафиози, — но я на работе, и за простой тоже надо платить.
И в тот момент, когда я уже совсем было решилась упасть в обморок и уехать отсюда на «скорой помощи», появился мужчина моей мечты.
В то время обожаемый, а позже разоблаченный как дикое чудовище. Доминик.
Он вылез из своего «вольво» и спокойно спросил:
— Что тут происходит?
В долю секунды я пережила несколько землетрясений, армагеддонов, изгнаний из рая, инфарктов и вознесений на небеса. Эпилогом стало посыпание вулканическим пеплом. Последние минуты Помпеи, в общем.
— Ничего, — слабым голосом произнесла я. — Не хватило денег на такси.
— Пан из мафии? — деловито спросил Доминик у бандита.
— Из мафии, — холодно ответил бандит. — Такси зарегистрировано. Налоги плачу.
Едем из аэропорта.
У Доминика хватило сообразительности затеять спор не с мафией, а со мной:
— Они ведь должны были завтра прилететь?
Я готова была голову на плаху положить, что сообщила ему правильную дату, однако в данной ситуации предпочла не возражать:
— А прилетели сегодня. Возможно, дорогой, они перепутали день...
Доминик молча расплатился, с раздраженным видом снова сел в «вольво» и укатил прочь.
Отчаяние мое смешалось с облегчением, образовав потрясающий коктейль.
Когда я наконец вошла в квартиру, мои дети уже успели гостеприимно принять австралийскую родню. Кася с энтузиазмом изображала, как мамочка в младенческие годы съезжала с дивана на старой гладильной доске; Томек накрыл праздничный обед, состоявший из позавчерашнего картофельного супа, селедки в масле, мороженого и холодного бигоса. Тетушка и дядюшка сидели на стульях посреди полностью распотрошенных чемоданов с остолбенелым выражением на лицах.