— К воротам бежал или от ворот?
— К воротам. Он ещё странный какой-то был...
Бежан взглядом попросил продолжать.
— Не знаю, как это сказать, ну, в общем, воришки всякие тут тоже встречаются, цветы крадут, рюмки или ещё что. Но я их уже отличаю, глаз-то наметанный. А этот был не из таких.
И вел себя странно. По кладбищу-то редко бегают, а тут он ещё с цветами бежал.
— Ну и что? — удивился Бежан. — Люди на кладбище обычно цветы и приносят.
— Приносят, а не уносят. А он с цветами бежал к воротам. Да ещё такой букетище огромный, почему я и запомнила. Иногда ведь случается, что кто-то придет покойника навестить, да могилку не найдет, но тогда уж цветы кладут на первую попавшуюся. А чтобы обратно уносить, такого ещё не было. Я, во всяком случае, никогда не видела.
— А как он выглядел?
— Обычно, человек как человек. Не слишком молодой, не старый... Лет сорока, а может, и чуток постарше. Я лучше скажу, чего не было. Не бородатый, не лысый, не толстый и не тощий. Хотя я бы сказала, что в теле. Ну и все. Больше ничего не вспомню, а выдумывать не приучена.
Этим Бежан с Гурским и вынуждены были ограничиться.
Немедленное вскрытие, которого сумел добиться Бежан, показало, что Михалину дважды ударили по затылку предметом, более всего напоминающим молоток для отбивания мяса. Подобные орудия обычно на кладбище не валяются, так что это было предумышленное убийство.
— Шут бы побрал все эти изобретения, — огорченно сказал Гурский. — Говорят, раньше можно было проследить каждый телефонный звонок, а теперь что? По сотовым ещё ведется учет, а уж стационарные — хоть головой об стенку бейся. То есть количество звонков — пожалуйста, но где же номера?
— Да уж, эта Иза Брант подходила как влитая, — вздохнул в свою очередь Бежан. — Но к Михалине Колек её никак не присобачишь, да и в отношении Доминика я начинаю сомневаться. Ты же знаешь, я не люблю выстраивать концепции, пока не соберу всех фактов, но тут все прямо-таки само собой складывалось. Теперь-то понятно, что, к сожалению, дело запутанное и придется нам копаться в бумагах. Хотя парочка вопросов к пани Брант у меня имеется...
* * *
Парочка вопросов у Бежана имелась и к Лукашу Дарко, который прямо из Млавы вернулся домой. Бежан с Гурским нанесли ему визит, позволив себе по пути сделать несколько элегантных предположений, которые, впрочем, сразу же пошли коту под хвост.
— Когда эта Брант сказала, что во Владиславове именно Дарко отключил ей охранную сигнализацию, я едва сдержался, — огорченно вспоминал Бежан. — На дуру она не похожа, попусту не болтает. Выглядело так, будто она специально подсовывает мне этого таксиста. Я даже подумал, что они могут быть сообщниками. Убийство по личным мотивам.
— А Колек все испортила, — вздохнул Роберт.
— Но ты уверен, что Дарко был в Млаве?
— К сожалению, да. Дорожная полиция видела его ещё до Плоньска. То есть если смотреть с нашей стороны, то за Плоньском.
— Жаль.
— Конечно. Он бы нам в аккурат подошел.
Михалина Колек свидетельствует против Изы Брант, поэтому сообщник, Дарко, убирает её, выбрав момент, когда у Брант железное алиби...
— Но они же не могли знать, когда мы к ней нагрянем.
— А может, следили за Михалиной...
— Допустим. Да, красиво все складывалось. И вдруг — пшик. Знаешь, дурные у меня предчувствия.
Лукаш Дарко сам открыл им дверь небольшой виллы. Кроме него, дома никого не было.
Допрос, как всегда в исполнении Эдика Бежана, проходил в свободной, салонной, чуть ли не дружеской атмосфере. С порога инспектор заявил, что Дарко вовсе не обязан их впускать и беседовать с ними. Они просят его оказать им такую любезность, но он вправе смело вышвырнуть их за дверь. И Лукаш Дарко тотчас пригласил их войти. Поначалу выглядел он не особо приветливым.
— Хотел устроить себе вечер отдыха, — честно признался он. — Но вечер ещё только начинается, так что перенесу его на более позднее время. Может, вы голодны или чего-нибудь выпьете? Моей матери дома нет, лучше всего устроиться в её салоне. Прошу.
Дом был небольшой, построенный лет тридцать назад по тогдашним нормативам, поэтому салон скорее заслуживал названия «салончик».
Но зато как там было красиво!
— Все моя матушка, — пояснил Лукаш. — Она дизайнер, сотворила здесь всю эту красоту, когда я только в школу пошел. Что касается еды, прямо скажу, делать мне ничего не хочется, но напитки в баре найдутся. Что будем пить?
— А у вас есть и собственный салон? — заинтересовался Бежан.
— Наверху. Точнее, салона у меня нет.
Спальня и конурка. Так что будем пить? Пиво, вино, что-нибудь покрепче?
Пару секунд Бежан раздумывал, как следует трактовать свой визит. Он здесь по службе, это несомненно, но у кого? У свидетеля, у подозреваемого, у обычного гражданина? У помощника в расследовании? Или у преступника, которого в любом случае необходимо обмануть?