Рысек привез продукты на своем кране, и в нужный час на столе стоял обед! А молодая капуста выступила прямо-таки как примадонна.
Но неужели они все так ничего и не сообразили?..
* * *
После обеда бабуля выразила желание пойти в оперу, сегодня же. Так, придется теперь висеть на телефоне, бронируя билеты, а вечером везти семейство в театр. Тетка Ольга и дядя Игнатий поддержали бабулю с большим энтузиазмом — оба, как выяснилось, дико вожделели культуры.
У тетки Изы с дядей Филиппом, как всегда, оказались свои планы.
Прежде чем я успела схватиться за телефон, позвонил Лукаш, прекрасно осведомленный о планах Изы и Филиппа, и подсунул мне идею встретиться вечером, если удастся обездвижить родню. О двоих он уже знает, с ними все в порядке, так что мне следует сплавить оставшуюся троицу.
Сразу после Лукаша позвонил один из издателей, умоляя взяться за срочную работу — вычитать труд по фотографии, который нужно забрать сегодня же.
Благодаря сестре Рысека я немного смягчилась в отношении родственников, но только немного — гости мне порядком осточертели.
А потому я весьма суровым голосом сообщила, что отвезу их в театр, а потом займусь уборкой, стиркой и прочим домоводством, так что на меня пусть во время спектакля не рассчитывают. Ожидая возражений, я приготовилась вежливо, но твердо осведомиться, уверены ли они, что в Австралии домашнее хозяйство функционирует автоматически, без участия человека. Если да, то у меня никаких роботов нет.
При мысли о возможном скандале у меня по спине побежали мурашки предвкушения, но напрасно они бежали — никто и не подумал протестовать.
Я позвонила в театр заказать билеты, и тут мне в первый раз повезло — билеты были. Лукаша пораньше отпустили с работы, и, он уже ждал меня у театра.
— Едем, — распорядился он, когда мой живой балласт скрылся в театральных глубинах.
— Куда? — возмутилась я. — То есть, конечно, едем, но ко мне, домой.
— Нет...
— Хотя... Мне нужно в издательство, забрать рукопись. И ещё мне нужно убраться!
— У тебя с головой все в порядке? Тебе на шею вешают убийство, а ты собираешься уборкой заниматься? Успеешь, а сейчас я хочу тебе показать небольшое представление. Рукопись твою заберем по дороге. Где это издательство?
— На Вавельской.
— Тебя ждут?
— Ждут.
— Хорошо, поехали!
— Но на моей машине. На всякий случай!
Чтобы не стояла перед театром.
Прежде чем я свернула на Вавельскую, Лукаш успел сообщить, что намерен исполнить мое пожелание: явиться перед Пустынко. В кабаке.
В элегантной ресторации «Гранд-Отеля». Чем и взволновал меня до крайности.
В этом возбуждении я лишь слегка удивилась, что в издательстве вместе с текстом — громоздкой, толстой рукописью — меня ждал не привратник в дежурке, а лично сам редактор означенного труда. Он вручил мне тяжелую папку размером с чемодан и смущенно забормотал:
— Я хотел с вами переговорить. Я ни на что не намекаю, может, мне этого вообще не стоило бы говорить... Но... Вы не так давно делали корректуру книги о папоротниках, там ещё были фотографии... А вот в этой.., в общем, посмотрите...
Не понимая толком, чего ради нормальный до сего времени мужик впал в столь странную нерешительность, я вопросительно глядела на него.
— Это мое личное.., мои личные опасения...
Ну, короче говоря, вы посмотрите.., просто посмотрите, может, что-то привлечет ваше внимание...
— Удивительно детально вы мне все объяснили. Но я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду. Плагиат?
Он аж перепугался:
— Ради бога, не произносите этого слова, это слишком сильно сказано! Мы с вами беседуем с глазу на глаз, я крайне всего этого опасаюсь, и вообще — я вам ничего не говорил!
Безмерно заинтригованная, я потащила рукопись-чемодан к машине, решив как можно скорее заглянуть в этот труд. Что он там нашел, разрази меня гром? О папоротниках... Да, я читала труд о папоротниках, довольно давно, там ещё были прекрасные фотографии Доминика...
Ах вот в чем дело...
— Что-то тут со всех сторон не так, — сказала я Лукашу, садясь с машину. — Всюду вонь... И какому же кретину пришло в голову замочить Доминика как раз сейчас? Это мой личный враг орудует?
— Скорее, его личный враг. Пошли. Похоже, будет весело.
И вот мы снова в баре, правда из этого открывался прекрасный вид на весь ресторанный зал, а из зала открывался прекрасный вид на нас.
Пустынко с двумя типами сидел к нам боком. Но самое смешное, что в ресторане сидела и Кая Пешт — в разноязыкой, насколько я смогла сориентироваться, компании. Снова необычайно подвижная, притягивающая к себе взгляды.