— Возможно и стоит, — я вытащил пистолеты. — Деваться нам все равно некуда. Наша цель звездолет, вот он стоит. Только как мы его захватывать будем?
— Как-нибудь, — улыбнулась девушка. — Я же знаю, ты что-нибудь придумаешь, ты настолько непредсказуем, что тебя не один искин не разгадает. Думаю, у тебя и план есть.
— Есть ли у меня план? — задумался я. — Да на фиг? Чтобы строить планы, нужно иметь хоть какую-то информацию. А чтобы ее получить, нужно подойти ближе, а подойдем ближе, нам тут же станет не до планов, потому что на нас обрушится вся мощь империи Ирров, ну или хотя бы часть. А мы противопоставить может только твои мозги и мои быстрые ноги, так что обязательно победим.
— Я же сказала, что ты что-то придумаешь, — улыбнулась Мия. — Ладно, идем дальше, только очень осторожно и тихо. Может и удастся подобраться на такое расстояние, когда все будет видно, а нас еще не заметят, вот тогда и придумаем план.
Мы пошли вперед, но чем ближе подходили, чем гуще и плотнее становилась дымка, и, честно говорю, я едва не заработал медвежью болезнь, когда из этой синеватой мглы вылетел робот-терминатор, вертя своими башенками. Я даже сам не понял, как успел нажать курок, и тот рухнул на каменный пол мертвой грудой железа, но отдышаться после этого я не мог минут десять. Даже Мия испугалась, глядя на меня, потому что я в это время больше походил на выброшенную на берег рыбу, глотал воздух с выпученными глазами и никак не мог надышаться. Впрочем, девушка, убедившись, что я не собираюсь умирать от инфаркта, шагнула вперед и стала рассматривать робота, иногда прикладывая свою руку к его сенсорам. Вернувшись, она задумчиво проговорила:
— Этот робот не один, где-то рядом бродят еще три, но главное не это.
— А что у нас главное на данный момент? — я наконец-то перестал глотать прохладный, пахнувший влагой и камнем, воздух и немного пришел в себя. — Что есть еще такое в этом подземелье, чего нам стоило бы бояться?
Я посмотрел на зарядку пистолета, осталось меньше половины энергии, хватит максимум на пару выстрелов, и мозги стали понемногу освобождаться от кипящего в них адреналина. Ноги и руки тоже перестали дрожать, и даже в туалет уже не так сильно хотелось, как минуту назад. Теперь я понимал, почему все бойцы перед боем оправлялись и ходили в туалет, ну, невозможно же иначе, опозоришься перед другими бойцами. А на войне страшно бывает всем.
Знаете, какая распространенная болезнь после всех военных конфликтов у бойцов? Правильно, язва желудка. Это болезнь страха. Когда человек боится, то пища перестает двигаться и начинает прожигать стенку желудка. Поэтому перед боем никто не ест, а не только потому, что боятся ранения в живот. Ну, это я так, просто вспомнил, а заодно подумал, что скоро у меня она тоже будет. Наверное, хоть и не факт, все-таки у меня теперь совсем другое тело, чем было, и древний подлечил, да и искин многое исправил.
— Ирр здесь, — проговорила все также задумчиво девушка. — И это меня пугает. У робота имеется информация об одной особи. Но их может быть гораздо больше.
— Ирр? — спросил я, нахмурившись. Одно дело сражаться с железяками, пусть и хорошо запрограммированными, и совсем другое дело, когда тебе противостоит живое существо, да еще из более развитой цивилизации. Стрелять он, думаю, тоже умеет, и хорошо если будет пулять в меня, а если в Мию? Как я без нее? Я посмотрел на девушку и мое сердце болезненно сжалось, даже не думал, что там прикипел к ней. Одна только мысль о том, что с ней что-то может случиться, меня вгоняет в ступор, тоску и печаль. Это не Вика с Дарой, тут все иначе, тут у меня в сердце свербит и колет. — А какие они, эти Ирры?
— Я же сказала, информации у нерков было мало, — ответила Мия. — Был взят в плен в бессознательном состоянии только один пилот боевого истребителя, и тот потом самоуничтожился, так вот рост у него был около двух метров, весил больше трехсот килограмм, внутри его мозга обнаружили три встроенных нейросети высшего порядка, несколько боевых модулей и десяток имплантов. Двигался он невероятно быстро, думал еще быстрее, а ударом кулака мог такого робота-терминатора легко разрушить.