— Древний? — догадался я. — Это ты? Это я тебя слышу?
— Ну наконец-то, — фыркнул голос. — Мог бы и раньше понять, что мы с тобой теперь не разлей вода, я в тебе так, наверное, и останусь до самой твоей смерти, и все из-за этого артефакта, который втиснули тебе в живот две полоумные девки-насекомые. Он теперь держит меня в тебе не хуже мощного магнита. Конечно, в нем есть и плюсы, теперь у меня нет недостатка в энергии, но вот покинуть тебя никак не получается, да и функциональность проседает. А если вытащить этот чертов шар из твоего живота, ты умрешь, он же и тебя питает энергией, и не только это делает, он весь твой организм переделал под бессмертие, так что жить ты будешь долго, ну, конечно, если станешь хоть немного умнее. Поверь, мне надоело тебя склеивать и сшивать. А убить тебя можно даже с твоим приобретенным бессмертием, потому что всегда можно получить повреждения, которые будут невозможно починить.
— Какие они могут быть? — спросил я. — Ответь, для меня это на самом деле очень важно.
— Так это просто, если, например, отрежут тебе голову и будет твое тело носится по планете как курица с отрезанной башкой, бессмысленно и неопределенно долго, то это смерть, хоть и останутся вопросы, — фыркнул древний. — Вот будет ли твое тело без башки бессмертно? Ответ — наверняка да. Только будет ли оно иметь отношение к тебе, к твоей личности? Кто ты без мозга? И где ты сам находишься, в своей голове или в остальном теле, например, в нижней части, куда у тебя все мысли обычно убегают при виде женщин? Подумай. Сам догадаешься или помочь?
— Уже догадался, — пробурчал мысленно я. — Значит, башку лучше мне не терять. Что еще лучше держать при себе?
— Не стоит влезать в ситуацию, когда что-то может повредить твою башку, например, пуля, — ответил древний. — Если половина твоего мозга вытечет, тело восстановит оставшееся до нормы, но это опять будешь не совсем ты, потому что исчезнет память, а без нее ты снова младенец, который ничего не может и не знает. Утопить тебя можно, если держать под водой больше часа, а без кислорода ты все равно умрешь, рано или поздно. Можно сжечь твое тело в лаве или огнеметом. В общем, вариантов для смерти хватает, поэтому не будь идиотом, береги себя. Устал я тебя лечить.
— А почему ты раньше молчал? — задал я наконец самый важный для себя в этот момент вопрос. — Если бы ты со мной хоть раз поговорил, я бы наверняка умнее стал и не делал бы столько ошибок. Да мы бы с тобой никогда бы в эти гадкие ситуации не влезли, все углы обходили стороной.
— А я не молчал, я практически орал, — фыркнул древний. — Да только ты меня не слышал. Ты и сейчас со мной разговариваешь только потому, что у тебя позвоночник поврежден, и спинной мозг перерезан, поэтому к тебе не идут сигналы от тела, которые обычно и заглушают мой слабый голос, вот сейчас я его восстановлю, и ты снова перестанешь меня слышать, ибо дурак.
— Так не совсем дурак же, — буркнул я. — Мы же договорились, что я вроде как немного умный.
Но мне уже никто не ответил. Поговорили, называется. Но хоть стало понятно, что никуда древний не ушел, что он теперь привязан к артефакту, как и ко мне, в котором этот артефакт находится. Правда, и я теперь как-то к нему привязан, но это ладно, как-нибудь разберемся. Еще он что-то говорил про бессмертие, вроде как артефакт этот дает бессмертие, правда, оно какое-то однобокое, что ли. Сдохнуть-то все равно можно. Зато понятно стало, почем вампирам голову отрезали, без головы нет никакого бессмертия, точнее оно есть, но только у тела, а я, как личность, получается, нахожусь в голове, а не внизу живота, как думал раньше. Ну и ладно. Все равно это лучше чем фарофоровость, когда все твои косточки хрупкие, как стекло, чуть задел — трещина, чуть ударил — сломал. И больно, и неприятно, и ничего не поделаешь.
Только я эту мысль додумал, как ко мне вернулась боль. Господи, сколько же ее было, море, нет, океан всевозможных острых, как нож, ощущений, от которых хотелось просто сдохнуть. Хорошо, что все когда-нибудь кончается. Как там было написано на кольце Соломона, которое было атрибутом его власти? Все пройдет? А внутри кольца, пройдет и это? Вроде так. Умный был мужик. Уважуха и респект ему за такие слова, высеченные в золоте.
Потому что и у меня прошло, как только я понял, что можно и не умереть, если ты бессмертный, но зато легко сойти с ума от безграничной боли. И слава богу, что прошло. Когда я уже стал захлёбываться в этой непереносимой боли, она пошла на спад, а еще через бесконечность ушла совсем, и я снова почувствовал себя живым и, главное, здоровым. Ну, почти. Потому что тело мне все еще не подчинялось.