— Оська, погоди! Знаете где? За девятнадцать километров вверх по реке есть завалы в лесу против танков. Здоровенные сосны спилены. Обрубить ветки, связать плоты и пригнать по реке.
— Ясно? — опять спросил Яша.
— Ясно. Но вот какой тут есть вопрос…
— Хватит тебе! — сказал кто-то из ребят.
Но Олег только взглянул на него и продолжал улыбаться:
— Вот какой тут есть один вопрос: где взять, например, кровельное железо для крыши?
— Собрать мешки, просмолить их — вот тебе и крыша. Зиму продержится, — сказал Яков.
— Очень даже интересно! Я что-то не слышал, чтобы крыши крылись мешками. И потом: откуда взять столько мешков?
Тут даже Галина не выдержала:
— Поехал: «откуда, откуда»!.. Говорят тебе, каждый из ребят принесет!
— Прекрасно! Теперь такой вопрос…
У Оськи лопнуло терпение. Он спустился на две ступеньки ниже:
— Хочешь, я тебе сразу отвечу на все вопросы? Если бы все сидели да вроде тебя рассуждали, почему то невозможно да другое невозможно, то все оказалось бы невозможным. И не было бы в мире ни радио, ни самолетов. А вот для настоящих людей только то интересно, что сначала кажется невозможным!
Все закричали: «Правильно!», «Верно!» и захлопали в ладоши.
У меня у самого было сначала много возражений против Оськиного плана. Но когда я услышал, как Олег задает свои глупые вопросы, я решил: «Нужно хоть на части разорваться, хоть весь город вверх дном поставить, а школу отстроить!»
Пока я думал об этом, все кругом говорили, какая это будет честь и слава, если мы сами восстановим школу. А четырехклассница Нюся Ракушкина пищала, вертясь во все стороны:
— Ой, ребята! Знаете что? Фашисты сейчас отступают, отступают и думают: «Ага, а мы их школу сожгли, все-таки сожгли!» А глядь, она к осени опять как новенькая!.. А еще знаете чего? Мы все лето будем строить, строить и научимся. А в следующее лето мы сможем тогда надстроить второй этаж. Правда, девочки?
Некоторые согласились с ней и заговорили даже, что года через два можно будет выстроить еще и столярную мастерскую и маленький стадион с бассейном для плаванья, но Оська сказал, что не нужно заглядывать так далеко.
По его предложению, мы тут же выбрали Комитет восстановления школы (КВШ), состоящий из пяти человек. Председателей, конечно, стал Оська, а членами — Галина, Яков, Тимоша и я. Галину сделали завхозом, Яшку — главным инженером, меня — секретарем, а Тимошу — заведующим отделом снабжения, потому что он лучше всех знает, где что в городе найти.
На этом собрание кончилось. Все толпой стали спускаться с холма. Идя рядом со мной, Оська тронул меня за руку:
— Я сегодня не выспался. Боюсь завтра проспать. Ты стукни мне в окно часиков в восемь.
— Есть стукнуть в окно!
— Мы знаешь что завтра сделаем? Пойдем к секретарю райкома комсомола.
Я опешил:
— Постой! А зачем нам итти в райком?
Оська пожал плечами:
— Странно ты рассуждаешь. Николай! Нужно действовать по всем правилам. Мы пойдем и скажем: «Так и так: учащиеся школы-семилетки проявили инициативу и сами ремонтируют школу. Просим помочь нам достать стройматериалы и инструменты».
— Шуганет нас секретарь из своего кабинета — и всё.
— Чепуха! Мы не проходимцы какие-нибудь, а общественная организация.
— Ладно, пойдем! Попытка — не пытка, а спрос — не беда…
Я поздно вернулся домой. Двери и окна уже были закрыты. Пришлось стучать. Мама, держа керосиновую лампу, открыла мне дверь:
— Где ты пропадал? Час ночи уже!
— Пропадал по очень важному делу, мамочка! — ответил я торжественно. — Мы знаешь какое дело задумали!..
— Ложись спать, — сказала мама. — Вот напишу отцу на фронт, что бегаешь по ночам!
Глава III. Посещаем райком
Утром, как только мама ушла на работу, я надел свой самый лучший костюм и отправился будить Оську.
Подойдя к одноэтажному кирпичному домику, я вспомнил, что Оська до эвакуации спал в угловой комнате, и постучал в крайнее окно. Председатель КВШ не появлялся. Я постучал громче. Опять никакого ответа. Став ногами на выступ в стене и заглянув в окно, я увидел в конце комнаты кровать, а на ней — Оську, закрывшегося с головой одеялом. Громко звать его мне не хотелось: было еще довольно рано, и в доме, как видно, все спали. Поэтому я отворил незапертое окно, перелез через подоконник и подошел к кровати:
— Ося! Ось! Вставай!
Председатель не двинулся. Я нагнулся и потряс его за плечо:
— Оська, слышишь? Довольно спать. Подымайся!
Я затряс было его снова, но тут же отдернул руку. Только теперь я заметил, что «Оська», спавший под одеялом, раза в полтора длиннее нашего председателя. Мне стало не по себе… Я оглянулся, заметил на стуле рядом с кроватью пепельницу и пачку папирос и окончательно убедился, что передо мной не Оська. Еле двигая ослабевшими ногами, я осторожно шагнул к двери, остановился, шагнул еще раз… Поздно! Одеяло зашевелилось, откинулось, я худощавый пожилой человек сел на кровати.