Теперь уж мне стало обидно. Я всегда помогал маме по хозяйству, хорошо учился. Я выпрямился на стуле и сказал:
— Если бы ты знала, мамочка, где и почему я испортил брюки, ты бы не стала так говорить!
— По-твоему, портить брюки ради глупой игры — это…
Я еще больше обиделся:
— Глупая игра, да? Это глупая игра, да? А ты знаешь, что мы там делаем, знаешь?
— Еще не имела удовольствия узнать. Что же именно?
— Школу восстанавливаем! — сказал я громко, в упор глядя на маму. — Сами! Собственными силами!
Мама перестала есть, положила вилку на тарелку и уставилась на меня.
— Что? — спросила она тихо. Вся строгость ее куда-то исчезла. У нее был такой вид, словно она вот-вот расхохочется.
— Смейся, пожалуйста, смейся! Посмотрим, что ты в сентябре скажешь.
Мама низко наклонилась над тарелкой и стала очень быстро есть картошку.
— Я… я и не думаю смеяться, — пробормотала она запинаясь. — Кто же это придумал — самим восстанавливать школу? Должно быть, Ося Димин? Говорят, он приехал.
— Оська Димин. А мы все подхватили его призыв.
С минуту мама молчала, глядя в тарелку и покусывая губы. Потом она не выдержала, подняла голову и засмеялась так, что глаза ее заблестели от слез, а щеки порозовели.
— Как же вы ее восстанавливаете? — спросила она наконец.
— Зачем я тебе буду рассказывать? Я и так уговор нарушил, что тебе сказал, а ты еще смеешься!
— Глупый ты! Я же не над вами смеюсь. Просто, очень уж это неожиданно. Ну, как же вы восстанавливаете?
Я молчал. Я очень злился на себя за то, что проболтался. Я был уверен, что мама отнесется к нашему делу, как к самой пустой затее.
— Ну! — сказала мама и сделала серьезное лицо. — Я ведь все-таки член школьного совета. Николай. Могу я узнать, что делается в нашей школе?
— Бобик, Бобик, Бобик! — снова послышалось за окном.
— Это, наверное, тебя кто-нибудь из ваших конспираторов зовет, — сказала мама. — Выйди к ним и предупреди, что ты будешь сидеть дома, пока не расскажешь.
Я пошел в переднюю и открыл дверь.
— Чего ты так долго не открываешь! — набросился на меня Тимошка. — Приказ: явиться через час на строительство. Страшно важное дело! Ужасно важное дело!
— Какое дело? Говори толком, — сказал я.
Но Тимошка уже мчался прочь от нашего дома.
Я вернулся в комнату. Мама разлила чай, мелко-мелко наколола щипцами два кусочка сахару и положила их на блюдечки от варенья.
— Ну, рассказывай, довольно скрывать! — проговорила она уже совершенно серьезно. — Уж не такие мы разные люди, что не сможем понять друг друга.
Я не стал больше запираться. Я рассказал маме о вчерашнем собрании, и об организации КВШ, и о том, как мы сегодня работали. Мама слушала меня очень внимательно и уже не смеялась, а чуть-чуть только улыбалась. Она так заинтересовалась моим рассказом, что то и дело переспрашивала:
— Постой! Значит, Осип у вас председатель, а Яша кто?.. Главный инженер? Осуществляет техническое руководство, так?.. А Тимошка?.. Ай, да! Забыла! Завснаб… Ну, дальше!
Видя, что мама слушает так внимательно, я разошелся и рассказал даже о нашем посещении райкома и об истории с Тимошкой. Тут уж мама снова рассмеялась, но я не обиделся: теперь эта история мне самому казалась довольно смешной. Когда я кончил рассказывать, мама спросила:
— Ну, а Платон Иванович знает про все это?
— Нет. Не знает еще.
— Что же это вы? Кому-кому, а ему-то уж нужно было бы сообщить!
— Он гриппом болен и не пускает к себе ребят.
Мама приумолкла, глядя на меня, по привычке помешивая ложкой в стакане, хотя мы уже два года пили чай вприкуску. Губы ее улыбались, а глаза были задумчивые и очень ласковые.
— Ты папе напиши о вашем Ка-ве-ша. Пусть он знает, какие у нас в семье общественные деятели растут!
— Зачем я ему сейчас буду писать? Отстроим школу, тогда напишу.
— А ты уверен, что вы сможете построить?
— А ты не уверена?
— Честно тебе ответить? — спросила, в свою очередь, мама.
— Ну конечно, честно!
— Совсем не уверена. Наоборот, уверена, что вы не отремонтируете школу. По крайней мере, сами.
— Почему? Скажешь, потому, что мы маленькие!
— Да. И до сих пор еще никто не видел, чтобы дети сами восстанавливали здания.
— А теперь увидят! Теперь дети не то что раньше. Теперь дети сами танки строят! Ремесленники, например.
— Не сами, а под руководством взрослых — инженеров и техников и вместе со взрослыми квалифицированными рабочими.