Он с удивлением склонил голову.
— Кажется, это называют «якшаться с преступниками».
Я снова села.
— Ну, если ты ставишь вопрос так, то все становится непреодолимым.
— Если они придут за мной, я не хочу, чтобы тебя тоже посадили.
— Дело в том, Джей… — я снова запнулась, прикусив язык. Я заставила себя продолжать. — Если они остановят тебя, то нам просто придется найти другой способ. Выбрать другое время. Потому что я не смогу это сделать без тебя. Так что я думаю, что мы в этом завязли вместе.
Он окинул меня взглядом. Я чувствовала, что меня оценивают. Как он видит меня насквозь. Он кивнул.
— Тогда мы завязли.
Мы болтали ни о чем, о вещах, которые мы делали, когда были детьми, неприятностях, в которые попадали, ворошили прошлое, притворившись на короткое время, что будущее не несется на нас со скоростью поезда. Еще мы придумали историю, которую я расскажу своим родителям.
Все это время я наблюдала за ним краем глаза и видела в нем незнакомца. Заметила, как он поздоровался с билетером и поблагодарил его. Заметила, сидел прямо во время разговора, а потом, в какой-то момент, когда рассказ его захватил, он начал размахивать руками. Снова обратила внимание, как сильно его руки похожи на руки моего отца. Руки хирурга. Интересно, замечает ли Хелен все эти вещи.
Я хотела… очень хотела… решиться сказать ему что-то значимое. Что-то о том, что я чувствую. Но я робела. А что если Джексон просто не сможет чувствовать ко мне то же самое? Что если Джексон настолько привык видеть во мне лишь друга и не сможет смотреть на меня по-другому?
На вокзале Пенсильвании он показал мне на платный телефон.
— Позвони своим родителям. Расскажи им нашу историю. Приготовься к сегодняшней ночи.
— Куда ты идешь?
— Я хочу проверить музей, убедиться, что я все правильно видел. Затем найду какое-нибудь место, чтобы передохнуть и помыться. Не волнуйся. Все будет хорошо.
Я улыбнулась. Похоже, эта фраза стала его мантрой.
Мужчина за конторкой в Парк Отеле с подозрением посматривал на меня, когда я шла через лобби между родителями. Может быть, у меня в волосах застряли листья?
Мама не переставала забрасывать меня вопросами.
— Какой город в Пенсильвании? Где ты остановилась? Почему не позвонила? Как ты оплатила за все?
Я придерживалась истории, которую мы придумали вместе с Джексоном. Я села не на тот поезд, который отвез меня западнее, в сторону Питсбурга. Я вернулась в Харрисбург, но не успела на последний поезд до Нью-Йорка. Так что я провела ночь на вокзале и села на первый же утренний поезд. Я не позвонила, потому что не могла вспомнить название их гостиницы. Кажется, это удовлетворило моих родителей, хотя я и видела нотки сомнения в глазах отца.
Мама все еще переживала, пока мы ждали лифт.
— Мы все ждали и ждали твоего звонка. Мы думали, что тебя убили или еще что-нибудь в этом роде.
Из кабины лифта вышла большая группа людей, но один человек в особенности привлек мое внимание, когда он проходил мимо. Но нем была шляпа, он отворачивал лицо, скрывая черты. Но все же я узнала светлые волосы, подстриженные как раз на уровне воротничка. Рейхсляйер.
Мои родители, толпа, ожидающая лифт, потянули меня внутрь, и он исчез.
Я приняла душ и переоделась в чистую одежду из вещей, которые мои родители увезли с собой для меня. Потом легла поспать. Моя мама разбудила меня где-то через час. У меня была назначена встреча в салоне внизу.
— Но сперва я хочу, чтобы ты перешла улицу и посмотрела, как мы все устроили.
Она схватила свое пальто и пошла к столику у двери.
— Том? Ты забирал ключ от выставки?
Папа вышел из спальни слева, в нашем номере.
— Нет, дорогая. В последний раз, когда я его видел, он был здесь.
Она порылась в своем кошельке, затем посмотрела на меня.
— Ты случайно не брала его? — Я покачала головой. — Ладно, я думаю, что в данный момент это неважно. Сейчас середина дня. Музей открыт, нам просто нужно найти охранника и попросить его провести нас к выставке Дома Эмбер.
Ключ, мелькнуло у меня в голове. Не тот ли это ключ, о котором говорил Джексон?
Музей стоял на холме в парке через улицу. Когда мы поднимались по главной лестнице, я поняла, что я была в музее Метрополитен раньше, но он выглядел по-другому. Это было абсолютно другое здание, хотя и называлось точно также. Я решила, что это потому, что ньюйоркцы и в этом, и в другом времени были озабочены тем, чтобы их город считался метрополисом.