Он с удивлением склонил голову.
— Кажется, это называют «якшаться с преступниками».
Я снова села.
— Ну, если ты ставишь вопрос так, то все становится непреодолимым.
— Если они придут за мной, я не хочу, чтобы тебя тоже посадили.
— Дело в том, Джей… — я снова запнулась, прикусив язык. Я заставила себя продолжать. — Если они остановят тебя, то нам просто придется найти другой способ. Выбрать другое время. Потому что я не смогу это сделать без тебя. Так что я думаю, что мы в этом завязли вместе.
Он окинул меня взглядом. Я чувствовала, что меня оценивают. Как он видит меня насквозь. Он кивнул.
— Тогда мы завязли.
Мы болтали ни о чем, о вещах, которые мы делали, когда были детьми, неприятностях, в которые попадали, ворошили прошлое, притворившись на короткое время, что будущее не несется на нас со скоростью поезда. Еще мы придумали историю, которую я расскажу своим родителям.
Все это время я наблюдала за ним краем глаза и видела в нем незнакомца. Заметила, как он поздоровался с билетером и поблагодарил его. Заметила, сидел прямо во время разговора, а потом, в какой-то момент, когда рассказ его захватил, он начал размахивать руками. Снова обратила внимание, как сильно его руки похожи на руки моего отца. Руки хирурга. Интересно, замечает ли Хелен все эти вещи.
Я хотела… очень хотела… решиться сказать ему что-то значимое. Что-то о том, что я чувствую. Но я робела. А что если Джексон просто не сможет чувствовать ко мне то же самое? Что если Джексон настолько привык видеть во мне лишь друга и не сможет смотреть на меня по-другому?
На вокзале Пенсильвании он показал мне на платный телефон.
— Позвони своим родителям. Расскажи им нашу историю. Приготовься к сегодняшней ночи.
— Куда ты идешь?
— Я хочу проверить музей, убедиться, что я все правильно видел. Затем найду какое-нибудь место, чтобы передохнуть и помыться. Не волнуйся. Все будет хорошо.
Я улыбнулась. Похоже, эта фраза стала его мантрой.
***
Мужчина за конторкой в Парк Отеле с подозрением посматривал на меня, когда я шла через лобби между родителями. Может быть, у меня в волосах застряли листья?
Мама не переставала забрасывать меня вопросами.
— Какой город в Пенсильвании? Где ты остановилась? Почему не позвонила? Как ты оплатила за все?
Я придерживалась истории, которую мы придумали вместе с Джексоном. Я села не на тот поезд, который отвез меня западнее, в сторону Питсбурга. Я вернулась в Харрисбург, но не успела на последний поезд до Нью-Йорка. Так что я провела ночь на вокзале и села на первый же утренний поезд. Я не позвонила, потому что не могла вспомнить название их гостиницы. Кажется, это удовлетворило моих родителей, хотя я и видела нотки сомнения в глазах отца.
Мама все еще переживала, пока мы ждали лифт.
— Мы все ждали и ждали твоего звонка. Мы думали, что тебя убили или еще что-нибудь в этом роде.
Из кабины лифта вышла большая группа людей, но один человек в особенности привлек мое внимание, когда он проходил мимо. Но нем была шляпа, он отворачивал лицо, скрывая черты. Но все же я узнала светлые волосы, подстриженные как раз на уровне воротничка. Рейхсляйер.
Мои родители, толпа, ожидающая лифт, потянули меня внутрь, и он исчез.
***
Я приняла душ и переоделась в чистую одежду из вещей, которые мои родители увезли с собой для меня. Потом легла поспать. Моя мама разбудила меня где-то через час. У меня была назначена встреча в салоне внизу.
— Но сперва я хочу, чтобы ты перешла улицу и посмотрела, как мы все устроили.
Она схватила свое пальто и пошла к столику у двери.
— Том? Ты забирал ключ от выставки?
Папа вышел из спальни слева, в нашем номере.
— Нет, дорогая. В последний раз, когда я его видел, он был здесь.
Она порылась в своем кошельке, затем посмотрела на меня.
— Ты случайно не брала его? — Я покачала головой. — Ладно, я думаю, что в данный момент это неважно. Сейчас середина дня. Музей открыт, нам просто нужно найти охранника и попросить его провести нас к выставке Дома Эмбер.
Ключ, мелькнуло у меня в голове. Не тот ли это ключ, о котором говорил Джексон?
Музей стоял на холме в парке через улицу. Когда мы поднимались по главной лестнице, я поняла, что я была в музее Метрополитен раньше, но он выглядел по-другому. Это было абсолютно другое здание, хотя и называлось точно также. Я решила, что это потому, что ньюйоркцы и в этом, и в другом времени были озабочены тем, чтобы их город считался метрополисом.
Мы нашли услужливого охранника, который провел нас мимо других экспозиций: Древний Египет, Импрессионисты, Модернисты, Старые Мастера. Последнее название привлекло мое внимание. Я вспомнила, что видела его в пропитанных кровью записях Джексона. Я повернулась, чтобы взглянуть. Джексон был там, сидел и ждал меня. Наша маленькая группа прошла мимо, но я смогла едва заметно кивнуть ему.
Охранник провел нас к запертой выставке и использовал пластиковую карту со встроенной металлической лентой.
Мы спустились по каменным ступенькам в центральный атриум музея. Высокие арочные окна выходили в сад. Пространство было высоким и пустынным, в нем слышалось эхо. Оно напомнило мне об оранжерее у нас дома.
Мама превзошла саму себя с выставкой — насыщенные древесные тона мебели сочетались с покрывалами и рукоделием, картинами и фотографиями. Триста пятьдесят лет артефактов. Триста пятьдесят лет семейного барахла. Все это разместили в виде лабиринта, чтобы дать возможность людям бродить в нем. Тут и там, сквозь стены проглядывали деревья, растущие в саду, напоминая мне о сне, который я видела в первую ночь после переезда в Дом Эмбер.
Я хотела побродить, восхититься маминой работой и найти пистолет, который Клер Хэтэуэй одолжила для выставки, но мне нужно было сделать небольшой крюк.
— Это восхитительно, мам, — я наклонилась к ней поближе, — но мне очень нужно в «дамскую комнату».
— Конечно, детка. Но возвращайся быстрее. Я хочу устроить тебе частную экскурсию перед сегодняшним вечером. — Она повернулась, чтобы поболтать с музейным работником об одном из экспонатов.
Джексон все еще ждал меня у зала Старых Мастеров. Мы сели напротив одной картин, типичной для голландских живописцев. Я сказала ему.
— Я знаю, какой ключ нам нужен, но не знаю, как нам его добыть. Мамин потерялся.
— Ты найдешь другой, — сказал он.
— Где?
— Не знаю. Он появится.
Это едва ли можно было назвать удовлетворительным ответом, но я решила оставить все как есть. Я верила Джексону.
— А как я найду тебя?
— Я буду на вечере.
— Тебе нужно специальное приглашение.
Он покачала головой.
— Мне просто нужен белый пиджак. — Я с недоумением посмотрела на него. — Не беспокойся. Я буду там. Я найду тебя.
— Мне нужно возвращаться к маме. Сейчас у тебя все в порядке?
Он кивнул.
— Это прекрасное место. — Затем огляделся. — Музей. Город. Здесь познакомились мои родители. Я рад, что увидел его.
При этом выглядел он не очень жизнерадостно.
— Мы сделаем это, Джей.
Он опять кивнул.
— Да. Сделаем. Потому что мы должны.
Когда я вернулась, мама быстро провела для меня экскурсию. Мы прошли все довольно быстро, но я подходила к каждой витрине и шкафу, проверяя их на наличие пистолета Клер. Но я нигде его не нашла.
— А что насчет вклада миссис Хэтэуэй? — спросила я у мамы.
— Его еще здесь нет, но мы оставили для него место.
— Где?
— У задней стены, на восточной стороне, — ее ответ никак мне не помог.
Какую сторону, подумала я, считать восточной?
На пути к выходу я заметила фотографию Фионы, сделанную, когда ей было лет двадцать. Ее волосы были уложены в пучок, а несколько прядей волнами спадали на плечи. Она была с той застывшей позе, которая так характерна для старых фотографий — но мне нравилось, что уголки ее губ чуть приподняты, а рука грациозно лежит на спинке стула рядом с ней.
Я подошла ближе. Мама увидела это и дала мне указания.