— Джексон, — произнесла я, и пространство вокруг нас раскрылось, а потом он увидел.
Он улыбнулся.
— Я обещал тебе, что буду здесь.
Я стояла, прижав руку к боку, выдыхая белые облачка.
— Ты знал, что ты никогда не вернешься.
— Знал, — согласился он.
— Мы должны были найти другой способ.
— Не было никакого другого способа. Вариант был я или все они, включая твоих родителей.
Я тряхнула головой. Как будто внутри меня застыло что-то болезненное. Как он мог добровольно поставить себя перед лицом смерти? Такой смерти, дать себе сгореть?
Я почувствовала ужасный холод. Если бы только он мог прикоснуться ко мне.
— Я ждал здесь, чтобы сказать, что я люблю тебя, — проговорил он. — Мне кажется, ты слегка сомневалась в этом. — Он выдохнул, словно задерживал дыхание долгое время. Я наблюдала, как он расслабился с этим выдохом. Я поняла, что, в конце концов, он собирается рассказать мне о будущем, которое он видел. Как и обещал, он это делает. — Я всегда любил тебя, Сара. Это часть того, кем я являюсь. — Он соскользнул с забора и подошел ближе. Его лицо сияло, что свидетельствовало о том, что он не был материален, был тенью. Мы не могли прикоснуться друг к другу, но он мог смотреть мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты знала, — будущее, которое я видел, стоит того, чтобы бороться за него. Это лучший мир. Там мы с тобой, наконец, сможем быть вместе. Я подумал, что за это стоит умереть. Сейчас ты должна сдержать обещание и довести все до конца.
— А что если мне не удастся?
Легчайшая грустная улыбка.
— Есть такая возможность, — сказал он. — Это я тоже видел. В таком случае ты станешь Первой Леди нации.
— Ричард, — догадалась я.
Он кивнул.
— Он тоже любит тебя.
Я не могла заставить себя думать об этом. Было что-то еще, что-то, что я забыла ему сказать, что он должен знать.
— Фиона — она помнила стихотворение из другого времени. Она думала, что это дежавю. Это доказывает, что она была одним и тем же человеком. Как и ты. И я буду помнить тебя. Я расскажу тебе каждую деталь.
— Я знаю, — проговорил он.
— Я люблю тебя, — сказала я.
Он улыбнулся и кивнул.
— Это я тоже знаю. Я видел тебя и любил всю жизнь, Сара. За тебя стоило умереть.
Боль пронзила мою грудь, словно стальным прутом, холодным и тяжелым.
— Теперь ты должна уходить, — сказал он.
Я заставила себя отвернуться. Я заставила себя уйти. Когда я оглянулась, снег на дорожке оставался нетронутым.
***
Сэм и Мэгги открыли для меня дверь, когда я поднималась по лестнице на крыльцо. В доме было тепло, настолько тепло, что моя кожа начала гореть, когда восстановилось кровообращение.
— Где Джексон? — спросил Сэм.
Я начала всхлипывать. Мэгги протянула ко мне руки, и я укрылась в ее объятиях. Через какое-то время, наверное, долгое время, я произнесла.
— Я не знаю, что делать.
— Ты все еще не знаешь, что произошло, что изменило все? — спросила Мэгги.
Я покачала головой.
— Дом расскажет тебе.
— Почему мне? — спросила я.
— Потому что ты та, кто был избран для этого.
Я снова покачала головой.
— Ты говоришь так, словно за всем этим что-то есть, какая-то цель, причина. Откуда ты знаешь, что все это не случайно? Откуда ты знаешь, что я могу сделать что-то, что исправит все к лучшему?
Она прижала меня к себе посильнее, и я положила голову ей на плечо. Она погладила меня по голове, чтобы успокоить.
— Когда я пишу истории, — начала она, — это похоже на лепку скульптуры. Я отправляюсь назад и нахожу что-то глубже, слой за слоем, пока история не обретет форму. — Она подняла мою голову, чтобы обхватить мое лицо руками. — Может быть Бог — художник. Он смотрит вглубь. И ты должна быть там, чтобы помочь ему создать форму.
Сэмми подошел ко мне и взял меня за руку.
— Джексон сказал мне, что я должен убедиться, что ты помнишь о своем обещании.
Я потерла лицо руками, затем кивнула.
— Я помню, Сэм. Я подняла пистолет с того места, куда я позволила ему упасть.
— Ты сможешь сделать так, чтобы он вернулся, Сара, — сказал Сэм.
Я не знала ни куда мне идти, ни что делать, так что я взяла пистолет и начала двигаться. Гостиная, библиотека, галерея. Кухня, столовая, зал. Я позволю дому все мне рассказать. Я заставлю дом рассказать мне все. Нижний этаж, западное крыло, назад к входу. Наверх по лестнице, второй этаж…
Освещение изменилось.
Перед собой я увидела, как Капитан тащит Дейрдре за руку к ее комнате. Она сопротивляется.
— Но я должна подготовиться, Джозеф. Убедиться, что ланч накрыт, переодеться. Он скоро будет здесь.
— Нет, — сказал он, вталкивая ее в комнату. — Он не придет.
— Не придет? — переспросила она. — Он опять написал? Прислали извинения?
— Он не придет, — жестко ответил ее муж и запер двери. Когда он проходил мимо меня, он вытащил из-за спины пистолет Клер Хэтэуэй и проверил, заряжен ли он.
Он собирался убить кого-то, поняла я, выплывая из видения. Мужчину, которого он заставил Дейрдре пригласить в Дом Эмбер. Мужчину, которого он выбрал, подбросив монетку.
Из-за того, что я спасла Дейрдре, Капитан убьет мужчину, который не должен был умереть. И время изменится.
Я не могла понять, почему жизнь одного человека столько значит. Что из-за его смерти может перемениться весь ход истории. Я вспомнила, как мой другой отец говорил что-то подобное — что бесконечное число случайных событий, собравшись воедино, могут повернуть действие в ту или иную сторону, и что если изменить хотя бы маленькую деталь, весь остальной мир тоже может измениться.
Кого же убьет Капитан? У меня было подозрение, но я должна узнать.
Я поспешила вниз, обретя новую цель.
— Капитан убил кого-то, кто не должен был умирать, — сказала я Мэгги, продолжая двигаться к кухне. Она и Сэмми последовали за мной.
— Кто-то, кто приезжал сюда, — сказала Мэгги, — из-за того, что ты разбудила другую маму.
— Да.
— Кто?
— Я пока не уверена, — сказала я, — но думаю, что знаю, как это выяснить. — Я вынула отвертку из ящика и села за стол, держа пистолет. Мне нужно вытащить монетку.
Я выдохнула, когда вынула ее из углубления в пистолете. Она была холодной в моих пальцах, мне казалось, что она хочет вывернуться из рук. Мой мозг взорвался от нахлынувших картинок, одна следовала за другой, новая появлялась прежде, чем исчезала предыдущая. Лица проносились передо мной, столетия назад, десятилетия, мужчины и женщины, молодые и старые, у всех было какое-то почти нечеловеческое выражение лица, голодное. Их окружала жестокость, любая форма коррупции, смерти, и я погружалась в это. Все дальше и дальше, до самого последнего лица — пожилого человека на монете, лежащего в грязи среди других кусочков серебра, размахивающего в воздухе босыми ногами.
— Мэгги, — закричала я, и она схватила меня за руку. Мое видение прервалось. Я бросила монетку. Я яростно дышала, захлебываясь от зла, которое я едва могла вынести. Сундук на чердаке это ничто по сравнению с этим.
— Что случилось? Что там? — спросила Мэгги.
— Я не знаю, что это было, — жестко сказала я. — какое-то проклятие.
— Не прикасайся к ней снова.
— У меня нет выбора.
Я обернула ее кусочком ткани. Взяла в руку и начала подниматься по лестнице, в комнату Капитана.
Я развернула монетку и снова сжала ее пальцами. Теперь не было никаких обратных видений, только холод метала и ощущение ошибочности. Я сжала ее крепче и сконцентрировалась, изо всех сил желая появления Капитана. Я подошла и встала за его стулом. Ничего. Но я была уверена, что что-то должно быть.
Я поставила монетку Януса ребром на кончике указательного пальца. Затем подбросила ее в воздух.
Показалась другая рука, которая поймала ее. Капитан. Он проверил ее — это была гримаса старого человека. Он использовал перо, чтобы вычеркнуть еще одно имя из своего списка. Затем снова подбросил монетку. Молодой и улыбчивый бог. Да. Капитан обвел имя в журнале в кружок и откинулся в кресле, рассматривая его. Я наклонилась ближе, чтобы рассмотреть.