Кай щелкнул пальцами у нее перед носом и, моргнув, она уставилась на него.
– Гм-м. Лучше бы поделилась со мной воспоминаниями, чем думать в одиночку, считая, что этим ты меня защищаешь.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – сказала Ирэн, пытаясь справиться с раздражением. – Хорошо. Помнишь стадии заражения?
– Эмоциональная, интуитивная, возможная и конгломеративная? – Кай кивнул. – Судя по тому, о чем вы говорили с Домиником, этот мир переходит от эмоциональной стадии к интуитивной, так? Это значит, что события начнут следовать ритму и внутренней логике, которые присущи вымыслу, сказке. Это может быть совершенно ужасным. Однако заметить это трудно, поскольку даже в упорядоченном мире факты иногда оказываются более странными, чем вымысел… И мне кажется, что этот мир описанной стадии еще не достиг, я прав?
– Нет. Но это интересно. Поскольку заставляет меня думать, что Доминик слишком увлечен своей теорией, предполагающей, что здесь доминирует порядок. Хотелось бы мне больше узнать о ней. – Ирэн принялась расхаживать по комнате, скользя рассеянным взглядом по стеклянным витринам. – Если мир можно удержать в таком состоянии, не дав ему скатиться в хаос, полезно было бы знать, как это сделать. Сколько существует миров, нам неизвестно, поэтому мы не знаем, сколько их уже заражены хаосом. Мы знаем лишь то, что их много. А драконы не собираются рассказывать нам, как они справляются с хаосом.
Кай заметил:
– Но может быть, мы первые расскажем им о том, что делаем для того, чтобы остановить хаос?
Ирэн сердито повернулась к нему:
– Ты же не думаешь, что первым это предложил?
– Конечно, нет. – Он пожал плечами. – Но факт остается фактом. Люди и драконы не общаются.
– Я как-то встретила одного из них, – проговорила Ирэн.
– И о чем же вы говорили?
– Он похвалил мой литературный вкус.
– Такой разговор вряд ли был опасным для жизни.
Ирэн пожала плечами:
– Видишь ли, именно ему достался свиток, за которым мы оба охотились. Вышло так, что… – Она заметила, что Кай отвернулся. – Ох, ну ладно.
Там была комната, полная сказочных деревянных изделий и костей, меня привели туда двое слуг, и я совершенно серьезно готовилась к смерти. Я вторглась на его территорию и, не зная этого, я торговалась за свиток с одним из его баронов.
– Не хочу совать нос в чужие дела, – неуверенно сказал Кай.
Он выглядел почти как человек. На щеках и тыльной стороне рук заметны были тонкие чешуйки, мягкие как перья или волосы. Пальцы заканчивались когтями, отшлифованными до перламутрового блеска. На голове рожки, глаза сверкали как драгоценные камни. Кожа была цвета огня, моя рядом с ней выглядела тусклой и пятнистой.
– Особо рассказывать нечего, – заметила Ирэн. – Он позволил мне уйти.
Он говорил о стихах из этого свитка. Похвалил мой вкус. Сказал, что рад был бы снова увидеть в своих владениях не только меня, но и любого другого Библиотекаря. Я кивнула, поклонилась и поблагодарила его за доброту.
– И все?
Ни в одном из известных мне языков не было слов, способных описать его.
Ирэн равнодушно ответила:
– Как я уже говорила, он одобрил мой литературный вкус.
Час спустя Ирэн застегивала в примерочной жакет и длинную юбку, а Кай сидел на шатком стуле снаружи под дверью и читал материалы из досье. Магазин, в который отправил их Доминик, был дешевым, очень дешевым, и вообще о нем мало что можно было сказать за исключением его дешевизны. Если им предстоит проникнуть в высшее общество, нужна одежда получше. Наряды, которые не придется скрывать под тяжелым пальто.
– В этих заметках никакого смысла, – пожаловался Кай. – На каждом листе с обеих сторон одно и то же.
Ну конечно, он ведь рассматривал страницы, исписанные на Языке. Он еще не был Библиотекарем, поэтому видел на обеих страницах слова своего родного языка, а не тайную речь.
– Да, – согласилась Ирэн. – Тебе они кажутся одинаковыми. Удивительно, что ты вообще пытался прочитать их. – И, выправив воротник блузки поверх жакета, вышла из примерочной.
– Нельзя осуждать меня за попытку, – произнес Кай, оглядывая ее с головы до ног. – А парик ты наденешь? У всех женщин, которых мы тут видели, волосы длиннее, чем у тебя.
Ирэн без всякого восторга посмотрела на поношенный полупарик, лежавший на столике и похожий на грязную белку.