Очевидно, что материально настроенный человеческий разум или материалистическая наука не могут воочию заметить участие в этом процессе мистических сил зла. Характер процесса можно частично проследить лишь с точки зрения религиозной интуиции. Даже в этом случае невозможно понять таинственный ход такого процесса и определить, когда колебания личной ненависти в индивидуальном человеке синхронизируются и начнут получать энергию из неиссякаемого источника таинственной злой силы. Менее всего о характере вышеуказанного процесса подозревают “одержимые” лидеры. Они неизменно приписывают свою исключительную силу и энергию в совершении убийств и лжи своему собственному уму, храбрости и изобретательности и, следовательно, их гордыня и самоуверенность безгранично растут, принося ужасные бедствия множествам невинных людей и духовное крушение самим “одержимым”.
Глубоко запутанный предмет этого обсуждения нуждается в некоторых дальнейших пояснениях. Звезды и солнце, горы, долины и моря, леса и цветы — все это является материальным, все было создано Богом, все эстетично и прекрасно. Низшие, высшие животные и человечество имеют свои разумные цели существования в общей схеме жизни, хотя эти цели могут быть и за пределами нашего понимания. Чем, в таком случае, можно оправдать догадки, считающие материю саму по себе средоточием зла, и что радикальный материализм неизбежно несет ростки высшего зла?
Логический анализ этого вопроса является обширным и запутанным, но краткий обзор основных его положений позволит выявить хотя бы некоторые признаки, которые могут быть интересны в связи с главной темой этой работы.
7. Добро и зло
КОГДА у дикаря спросили: “Что такое зло?” он ответил: “Зло — это если кто-то украдет мою жену и скот.” На вопрос: “Что такое добро?” он ответил, “Добро — это если я украду чью-то жену и скот.” Эта философия неизвестного дикаря была, вероятно, неверно процитирована и изменена, но принципы, столь ярко в ней выделенные, к сожалению становятся образцом для руководства нашей цивилизацией. Профессор Сорокин отметил с научной точностью: “В мир моральных ценностей вошел безграничный релятивизм, своеволие которого вызвало конфликты и борьбу.” В то же время писатель Иван Лукаш заявляет: “Нет никакого злого дела, которое не было бы сделано… Нет способов отвратительнейшего насилия, убийства и греха, оставшихся еще неизвестными… Любая граница между добром и злом, между Богом и сатаной стерта.”[23]
Это высказывание является весьма справедливым по отношению к большей части мира. Я убежден, что если через пятьсот лет будет существовать достоверная историческая наука, то в эти времена историки будут изучать не Вавилонскую или Египетскую империи, не Средние Века, а двадцатый век, как самый разрушительный и жесточайший период истории, потому что факты и подсчеты ведут к этому. Несмотря на общий низкий уровень жизни и всеобщую необразованность, моральные принципы.
Связь между живым религиозным идеализмом и возможностью существования разумного и мирного человеческого “Я” бесспорна и понятна. Великолепие духовной истины и моральных принципов, которые являются основополагающими для этого идеализма, было полностью продемонстрировано Христом. Но частично эта истина и сверхчеловеческая власть, от которой она исходит, были известны и признаны намного раньше и имели огромное влияние на жизнь древних народов и на их представления о добре и зле.
Древнеегипетский Фараон приказал вырезать на своем надгробии такую надпись, повествующую о величайшем его деянии: “Во время моего правления пешие солдаты и всадники жили мирно в своих домах. Луки и стрелы хранились на оружейных складах, ими не пользовались.”
Действительно, были войны, жестокость и внутренние раздоры, особенно в последний период существования империи, и цари прославляли свои военные походы; но в ранние периоды истории древнего Египта и Вавилонского царства правители поддерживали с соседями прочный мир, дружественные экономические и культурные отношения. Гюстав Жеквье, профессор египтологии Невшательского Университета, так прокомментировал общее состояние государства: “Трудно понять, как Фараоны древнего царства могли поддерживать столь стабильное состояние государства, поддерживать свой престиж и выполнять столь важную работу без поддержки армии. Это замечательная демонстрация превосходства мудрого, честного управления и высокой моральности существующей власти.”[24]
Человечество никогда не могло ликвидировать такое явление, как война. Однако влияние религиозного идеализма, особенно Христианского, оставалось мощным фактором, сокращающим жестокость и разрушения во время войн и защищающим всех слабых и беззащитных. В десятом веке в Европе была сделана попытка установить так называемый “Божий Мир” (Pax Dei). Целью его установления была защита духовных строений, священников, паломников, женщин и крестьян от разрушительных действий войны. Другим шагом было “Божье Перемирие,” предложенное Эйнским собором в 1027 году. Согласно ему, все военные действия были приостановлены на время от субботнего полудня до рассвета в понедельник.