Если Бог, желая привести их к познанию самих себя и направить на истинный путь к совершенству, пошлет им скорби и болезни или попустит подвергнуться гонениям, которыми обычно Он испытывает, кто истинные и настоящие рабы Его, тогда обнаруживается, что скрывалось в их сердце и как глубоко растленны они гордостью. Потому что, какая бы с ними не случилась прискорбность, они не хотят склонить свою шею под иго воли Божией, упокоиваясь на праведных и сокровенных судах Его, и не желают по примеру смирившего Себя ради нас и пострадавшего Господа нашего Иисуса Христа, Сына Божия, смирить себя более всех тварей, почитая любезными друзьями гонителей своих, как орудия божественной к ним благостыни и споспешников их спасения.
Почему очевидно, что они находятся в великой опасности? Имея внутреннее свое око, т. е. ум свой помраченным, им смотрят они и на самих себя и смотрят неверно. Помышляя о внешних своих делах благочестия, что они хороши у них, они думают, что достигли уже совершенства, и, возгордеваясь от этого, начинают осуждать других. После этого нет уже возможности, чтобы кто-либо из людей обратил таких, кроме особого Божия воздействия. Удобнее обратится на добро явный грешник, нежели скрытный, укрывающийся под покровом видимых добродетелей.
Теперь, узнав так ясно и определенно, что духовная жизнь и совершенство не состоят в одних видимых добродетелях, о которых мы сказали, узнай и то, что она не состоит и ни в чем другом, кроме как в сближении с Богом и в единении с Ним, как сказано вначале, в связи с чем состоят сердечное исповедание благости и величия Божия и сознание собственной нашей ничтожности и склонности на всякое зло; любовь к Богу и нелюбовь к себе самим; подчинение себя не только Богу, но и всем тварям из любви к Богу; отвержение всякой собственной нашей воли и совершенная покорность воле Божией; и притом желание всего этого и совершение от чистого сердца, во славу Божию (см. 1 Кор. 10, 31), только для одного благоугождения Богу, только потому, что так хочет Он Сам и что так надлежит нам любить Его и работать Ему.
Вот закон любви, начертанный перстом Самого Бога в сердцах верных рабов Его! Вот отвержение самих себя, какого требует от нас Бог! Вот благое иго Иисус-Христово и легкое бремя Его! Вот покорность воле Божией, которой требует от нас Искупитель наш и Учитель и собственным примером Своим, и Своим словом! Не повелел ли наш Начальник и Совершитель нашего спасения Господь Иисус говорить в молитве своей к небесному Отцу: Отче наш… да будет воля Твоя и на земле, как на небе (Мф. 6, 9-10)? И Сам Он, вступая в подвиг страданий, не возглашал ли: Отче!., не Моя воля, но Твоя да будет (Лк. 22,42)! И о всем деле Своем не сказал ли: сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6,38)?
Видишь теперь, брат, в чем дело. Предполагаю, что ты изъявляешь готовность и порываешься достигнуть высоты такого совершенства. Да будет благословенно рвение твое! Но приготовься и к трудам, потам и борениям с первых же шагов твоего пути. Все должен ты предать в жертву Богу и творить одну Его волю. Но ты в себе самом встретишь столько волений, сколько у тебя сил и потребностей, которые все требуют удовлетворения, невзирая на то, согласно ли то с волей Божией. Потому для достижения возжеланной тобою цели тебе необходимо сначала подавлять свои собственные воления, а наконец и совсем их погасить и умертвить; а чтобы успеть в этом, должно тебе непрестанно себе противиться в худом и принуждать себя на доброе, иначе – должно непрестанно бороться с собой и со всем, что благоприятствует твоим волениям, возбуждает и поддерживает их. Приготовься такому борению и к такой брани и знай, что венец – достижение возжеланной тобою цели – не дается никому, кроме доблестных воинов и борцов.
Но насколько эта брань труднее всякой другой (так как, вступая в брань с собою, в себе же самих встречаем и противовоителей), настолько же и победа в ней славнее всякой другой и – главное – более всего благоугодна Богу. Ибо если же, воодушевясь ревностью, победишь и умертвишь свои беспорядочные страсти, свои похотения и воления, то благоугодишь Богу больше и поработаешь Ему благолепнее, чем избичевывая себя до крови и истощая себя постом больше всех древних пустыножителей. Даже то, что ты, искупив сотни рабов-христиан из рабства у нечистивых, дашь им свободу, не спасет тебя, если ты при этом сам пребываешь в рабстве у страстей. И какое бы вообще дело, будь оно самое великое, ни предпринял ты и с каким трудом и какими пожертвованиями ни совершил бы его, не доведет оно до той цели, какую ты возжелал достигнуть, если притом ты оставляешь без внимания свои страсти, давая им свободу жить и действовать в тебе.