Важно отметить, что концепция аренды не ограничивается жильем и недвижимостью. Неолиберализм позволил тем, кому он благоприятствует, превратить все более широкий спектр общих ресурсов в эксклюзивную собственность, что позволило расширить границы капитализма.
Государственные услуги, в основном, создавались общими усилиями целых обществ. Государственные школы, больницы, социальные учреждения, системы водоснабжения, транспортные и энергетические сети, парки и другие общественные земли, тюрьмы, библиотеки и муниципальные здания - все они были созданы государствами в ответ на общественную потребность или общественный спрос, часто подкрепленный кампаниями по защите интересов, в которых участвовали миллионы людей. Эти инициативы в значительной степени финансировались за счет государственных налогов, строились и обслуживались работниками бюджетной сферы, многие из которых прилагали все усилия для создания и поддержания услуг, в которые они верили.
Одной из фундаментальных "реформ", проводимых неолиберализмом, была приватизация этих общественных услуг (или, по крайней мере, тех, которые могли сойти с рук слугам капитализма в правительстве), передача коллективных ресурсов в исключительную собственность. Мы по-прежнему можем ими пользоваться, но теперь, помимо платы, которую государство или потребитель вносят за фактически предоставленную услугу (водоснабжение, канализация, транспорт, больницы, жилье), мы должны платить - индивидуально или как налогоплательщики - дополнительную плату тем, чьей исключительной собственностью стала услуга. Эта плата и есть то, что мы понимаем под рентой.
Подумайте об этом, как о пункте взимания платы. Когда государственные услуги приватизируются, новые владельцы устанавливают перед ними платный участок, через который мы должны пройти. То, что мы находим на другой стороне, может удовлетворять или не удовлетворять наши потребности, но чтобы попасть туда, мы должны заплатить за проезд. Поскольку плата за доступ взимается вместе с ценой фактических услуг, которые мы получаем, трудно отделить плату за проезд от общей стоимости. Но плата за доступ - рента, которую мы должны платить, - является причиной непропорционально высоких цен на воду, которая поступает по нашим трубам, на электричество, которое поступает по нашим проводам, и на здравоохранение в таких странах, как США, где некоторые из самых хищных корпораций мира получили возможность взимать непомерную плату. Владельцы жизненно важных услуг держат нас за лоха.
Неизменно государственные услуги продавались (в некоторых случаях дарились) частным владельцам по цене гораздо ниже их реальной стоимости. Есть несколько гротескных примеров: в Индии и России, например, безжалостные и хорошо позиционированные оппортунисты захватили или получили в моменты кризиса важнейшие активы в результате пожарных распродаж, создав новый и невообразимо богатый класс олигархов. В Мексике огромный пакет услуг мобильной и стационарной телефонной связи был передан Карлосу Слиму, который вскоре стал самым богатым человеком в мире. Как правило, приватизация - это узаконенное воровство из общественной сферы.
Роман Абрамович, некогда владелец футбольного клуба "Челси", являет собой яркий пример того, как строится олигархическая власть. В классическом случае кризиса как возможности он впервые разбогател во время поспешной приватизации в России в 1990-х годах, последовавшей за распадом Советского Союза. В ходе крупнейшей в мировой истории передачи государственных активов частным владельцам экономика, которая когда-то почти полностью состояла из контролируемых государством отраслей (обрабатывающие предприятия, нефтеперерабатывающие заводы, шахты, СМИ, бисквитные фабрики и т. д.), была внезапно приватизирована. Самые прибыльные отрасли российской промышленности были проданы заранее определенным получателям (то есть друзьям Кремля) по копейкам за доллар. Когда пыль улеглась, шесть российских олигархов, по одной из оценок, контролировали половину российской экономики.
Доля Абрамовича в российской нефтяной компании "Сибнефть" (51 %) обошлась ему и его партнеру в середине 1990-х годов примерно в 200 миллионов долларов. В 2005 году он продал свою долю обратно государству за 13,1 миллиарда долларов (20,5 миллиарда долларов в сегодняшних деньгах).