Когда неолиберализм уничтожает демократический выбор; когда он разрушает общины; когда он уничтожает экономическую безопасность; когда он позволяет богатым брать все, что они хотят; когда политические партии не могут предложить альтернативу, средства защиты или надежду, такие люди, как Трамп, Джонсон, Моди, Нетаньяху, Путин, Орбан, Милей, Эрдоган, Вилдерс и Больсонаро, используют свой шанс. Такие так называемые сильные мира сего - претендующие на роль защитников обиженных и лишенных гражданских прав, вооруженные обещанием вернуться к традиционным ценностям, - привлекают тех, кого система подвела. Но придя к власти, они усиливают две основные остаточные функции государства: расширение прав и возможностей богатых и подавление инакомыслия.
Отдельные демагоги приходят и уходят, но общая тенденция - это всемирный сдвиг в сторону авторитарной политики и "демократического спада". Согласно одному из исследований, около 72 процентов населения мира сегодня живет под "той или иной формой" авторитарного правления. В докладе Freedom House за 2022 год определено, что только 20 процентов населения мира в настоящее время живет в полностью "свободных" и демократических обществах.
Если не удастся возродить демократическую политику, этот сдвиг, возможно, только начинается. Вера в то, что мир окончательно выходит из тиранических тисков - идея, которую в 1990-е и 2000-е годы пропагандировали любимые СМИ публичные интеллектуалы, - оказалась необоснованной. Напротив, демократия, столкнувшись с неокрепшим капитализмом, почти повсеместно отступает.
Фашизм возникает в ситуациях, когда государство терпит крах, когда политика терпит крах, когда наши потребности больше не могут быть удовлетворены в рамках демократического процесса. То, чего боялся Фридрих Хайек, - рост нового тоталитаризма - было ускорено его собственной доктриной.
10.ОДИНОЧЕСТВО НЕОЛИБЕРАЛИЗМА
неолиберализм поощряет не только крайнее разделение ответственности, но и крайнее разделение человеческой жизни.
Она атакует наше психическое здоровье и проникает в нашу социальную жизнь. Возможно, не случайно эпоха неолиберализма сопровождалась эпидемиями психических заболеваний, включая тревогу, стресс, депрессию, социальную фобию, расстройства пищевого поведения, членовредительство и одиночество. В последнее десятилетие в США стремительно растет число "смертей от отчаяния" - самоубийств, передозировок и болезней, связанных с алкоголем, особенно среди белых мужчин и женщин среднего возраста. В 2010 году в США от передозировки наркотиков умерло 20 000 человек; к 2021 году это число возросло до более чем 100 000.
В 2021 году ожидаемая продолжительность жизни сократилась на 2,7 года - это самое большое двухлетнее снижение со времен Первой мировой войны, и Ковид был лишь одним из многих факторов.
Существует множество второстепенных причин растущего уровня дистресса, но есть и правдоподобная, более фундаментальная причина: люди, ультрасоциальные млекопитающие, чей мозг настроен на взаимодействие с другими людьми, вынуждены отдаляться друг от друга. Технологические изменения играют важную роль, но и идеология тоже. Несмотря на то что наше благополучие неразрывно связано с жизнью других людей, нам на каждом шагу твердят, что мы должны жить в одиночку: что процветание и общественное благосостояние достигаются путем конкурентной борьбы за свои интересы и крайнего индивидуализма.
По языковым причудам можно многое узнать об обществе. Мы постоянно злоупотребляем словом "социальный". Мы говорим о социальной дистанции, когда подразумеваем физическую дистанцию. Мы говорим о социальной безопасности и системе социальной защиты, когда подразумеваем экономическую безопасность и систему экономической защиты. В то время как экономическая безопасность исходит (или должна исходить) от правительства, социальная безопасность возникает в обществе. Одна из необычных особенностей реакции на Ковид-19 заключается в том, что во время блокировки некоторые люди, особенно пожилые, получали больше поддержки от общества, чем за многие годы, [7] когда соседи проверяли их и предлагали выполнить поручения.
Социальные сети могут помочь заполнить пустоту, создавая связи, которых раньше не было. Но они также могут усилить социальное сравнение до такой степени, что, поглотив все остальное, мы начинаем охотиться на самих себя. Еще одно уродливое проявление конкуренции, фетишизируемой неолиберализмом, заключается в том, что он побуждает нас количественно оценивать свое социальное положение, сравнивая количество онлайн-"друзей" и последователей, которыми мы обладаем, с количеством других людей. Влиятельные люди питают нас несбыточными стремлениями, в то время как наши реальные возможности сужаются.