Чем больше людей участвовало в акции, тем шире и глубже становилось их политическое понимание. На смену краткосрочному мышлению пришло долгосрочное: это необходимый поворот, если мы хотим противостоять хроническим проблемам общественного здоровья, таким как ожирение или болезни отчаяния, решить проблему стремительного упадка системы государственного образования или справиться с экологическим коллапсом. Решения, принятые народными собраниями, были более экологичными, справедливыми, мудрыми и распределительными, чем те, которые ранее принимало городское правительство.
Программы, подобные программе Порту-Алегри, стимулировали эксперименты с "гражданскими собраниями" и другими формами совещательной демократии. Похожие политические проекты (хотя и не столь масштабные) были приняты на Тайване ("vTaiwan"), Мадриде ("Decide Madrid"), Барселоне ("Decidim Barcelona"), Лиссабоне ("Lisboa Participa"), Брюсселе ("G1000 Citizen's Summit") Мельбурн ("Будущий Мельбурн"), Финляндия ("Открытое министерство"), и Сеул (партисипативное бюджетирование) - все они позволяют в той или иной форме осуществлять партисипативное управление, бюджетирование, создание политики или городское планирование.
Почему процесс принятия решений на основе широкого участия работает лучше, чем мы можем себе представить? Возможно, потому, что существующая система господства убеждает нас в нашей собственной неспособности и неумении. Культурные войны, разжигаемые правительствами и СМИ, а затем ведущиеся между людьми со схожими социально-экономическими интересами, становятся возможными благодаря нашему отстранению от значимой власти. У нас мало возможностей творчески взаимодействовать друг с другом в построении лучших сообществ. Бесправие разъединяет нас, в то время как совместное, равное принятие решений объединяет нас.
Рецепты Мюррея Букчина не являются панацеей. Он не уделяет должного внимания транснациональным проблемам, особенно проблемам глобального капитала, глобальных цепочек поставок, защиты от агрессивных государств и необходимости универсальных действий в отношении глобальных кризисов (таких как климатический и экологический). Хотя он отвергает такой подход, мы считаем, что демократия участия, за которую он выступает, может сосуществовать с элементами представительной демократии, позволяя нам решать проблемы, выходящие за пределы наших границ. Но представительная демократия также требует радикальных инноваций.
Первый, самый срочный и важный шаг - реформа финансирования избирательных кампаний: мы должны запретить богатым покупать политические результаты. Одним из очевидных решений является создание системы финансирования политической деятельности, при которой партии взимают с членов одинаковые небольшие фиксированные ежегодные взносы (люди с доходом ниже определенного порога могут, по своему желанию, платить меньше) и не имеют права использовать другие формы финансирования. Это дало бы политическим партиям стимул к расширению членства, а гражданам - серьезный стимул к вступлению, поскольку их небольшие взносы не были бы заглушены гораздо большими суммами, предоставляемыми плутократами.
Хотя предлагаемое решение может показаться простым, справедливая и демократическая система должна также устранить различные обходные пути, которые плутократы уже используют, чтобы избежать ограничений на политические расходы, такие как Super PACs (Комитеты политических действий), которые позволяют неограниченно тратить деньги на кампании, если нет "прямой координации" между "независимой" группой, собирающей и тратящей деньги, и политическими кандидатами или партиями; использование кампаний с темными деньгами; и другие лазейки. Он должен сопровождаться радикальными стандартами раскрытия информации и прозрачности.
Конечно, все это не произойдет автоматически и не встретит серьезного сопротивления. Наряду с традиционными инструментами протеста и мобилизации нам срочно необходимо развивать более широкий спектр социальных экспериментов, подобных тем, что были в Порту-Алегри и Рохаве, используя сочувствующие местные, муниципальные и национальные органы власти, где бы они ни возникали. По мере того как преимущества гораздо более богатой, более партисипативной демократии будут становиться очевидными, все больше людей будут задаваться вопросом, почему они не могут иметь такую же демократию.
Подобная политика признает, что общество, как тропический лес или финансовая сеть, является сложной адаптивной системой. Стандартная политическая модель рассматривает общество как простую систему, в которой правительства стремятся контролировать фантастическую сложность человеческой жизни из центра, дергая за волшебные рычаги и посылая указания свыше. Но создаваемые ими политические и экономические системы одновременно крайне нестабильны и лишены динамизма. Подобно неуправляемой экосистеме, нынешняя политическая система одновременно подвержена коллапсу и не способна к самовосстановлению.