Блестяще используя передовые методы убеждения в развивающихся областях современной психологии и связей с общественностью, эти высококвалифицированные мыслители и стратеги начали создавать язык и аргументы, которые превратили бы гимн Хайека для элиты в жизнеспособную политическую программу. Их усилия по более широкому распространению доктрины были весьма креативными: аргументы Хайека были переработаны в серийные мультфильмы; а любимые детские книги Лоры Ингаллс Уайлдер были переосмыслены как торжество самодостаточности, ограниченного правительства, экономической и индивидуальной свободы.
По мере своего развития неолиберализм становился все более жестким. Например, Хайек изначально выступал против монопольной власти. Но в 1960 году он опубликовал еще один бестселлер, "Конституция свободы", в котором радикально изменил некоторые из своих аргументов. Книга ознаменовала переход от честной, хотя и экстремальной философии к изощренной афере. К тому времени сеть лоббистов и мыслителей, которую основал Хайек, щедро финансировалась мультимиллионерами, которые рассматривали доктрину как средство освобождения от политических ограничений свободы действий. Но не все аспекты неолиберальной программы отвечали их интересам. В "Конституции свободы" Хайек, похоже, скорректировал свою позицию, чтобы удовлетворить их требования.
В начале книги он выдвинул самую узкую из возможных концепций свободы: отсутствие принуждения. Хайек отверг примат таких понятий, как демократическая свобода и равенство, всеобщие права человека или справедливое распределение богатства, - все они, ограничивая поведение богатых и влиятельных, вторгались в абсолютную свободу от принуждения, то есть свободу делать все, что хочешь, чего требовал неолиберализм. Демократия же, утверждал он, "не является конечной или абсолютной ценностью". На самом деле, утверждал Хайек, свобода зависит от того, чтобы не позволить большинству осуществлять выбор направления, в котором может развиваться политика и общество. (Эта позиция перекликается с опасениями Джеймса Мэдисона о том, что "чрезмерная демократическая власть" масс может привести к угнетению "прав меньшинства" элиты).
Хайек обосновал эту позицию, создав героическое повествование об экстремальном богатстве. Он объединил экономическую элиту, тратящую свои деньги новыми и творческими способами, с философскими и научными первопроходцами. Как политический философ должен быть свободен думать о немыслимом, так и очень богатые должны быть свободны делать немыслимое без ограничений со стороны общественных интересов или общественного мнения. Ультрабогатые - это "разведчики", "экспериментирующие с новыми стилями жизни ", которые прокладывают тропы, по которым пойдет все остальное общество.
Прогресс общества, по мнению Хайека, зависит от свободы этих "независимых" получать столько денег, сколько они хотят, и тратить их по своему усмотрению. Таким образом, все хорошее и полезное проистекает из неравенства. Свободное общество, по его мнению, - это общество, в котором государство помогает ликвидировать очаги возгорания, не позволяющие капитализму поглотить мир. Для тех, кто следит за подобными вопросами, не будет сюрпризом, что в 1974 году Хайек был удостоен Нобелевской премии по экономике.
Примерно в то же время произошло и другое: движение потеряло свое название. Например, до 1951 года экономист Милтон Фридман - возможно, самый известный ученик Хайека - с удовольствием называл себя неолибералом. Но вскоре после этого термин более или менее исчез из литературы, которую публиковал он и другие. Как ни странно, не появилось никакой альтернативы, которая могла бы его заменить.
Поначалу, несмотря на все щедрые расходы, неолиберализм оставался на задворках политики. Существовал довольно прочный международный консенсус, основанный на рецептах Джона Мейнарда Кейнса: правительства должны стремиться к полной занятости; налоги должны быть высокими, а государственные услуги хорошо финансироваться; неравенство должно быть ограничено, а система социальной защиты должна предотвращать обнищание бедных. Несмотря на успех книг Хайека, неолиберальная программа расширения прав и возможностей богатых и предоставления дьяволу возможности забрать себе все, что можно, вызвала всеобщее отвращение.