— А башня? — воскликнула она. — Разве господин Видаль может подумать, что его первый визит закончится без осмотра нашей башни?..
— Нет, мадемуазель Мира, конечно нет! — ответил я. — Ни в коем случае. Я не получал ни одного письма от Марка, где бы он похвально не отзывался об этой башне (почти как о вас), и я приехал в Рагз только для того, чтобы подняться на вашу башню…
— Что же, вы подниметесь без меня, — произнесла госпожа Родерих, — так как это слишком высоко!..
— О, мама! Только девяносто ступенек!
— Да… учитывая твой возраст, дорогая мама, на каждый год придется только по две ступеньки, — сказал капитан Харалан. — Однако оставайся внизу. Я пойду с сестрой, Марком и господином Видалем. Мы встретимся с тобой в саду.
— Отправляемся на небо! — подхватила мадемуазель Мира.
Так, следуя за Мирой и с трудом поспевая за ее легким шагом, мы за какие-нибудь две минуты достигли бельведера, а затем и террасы.
Вот какая панорама открылась перед нашими глазами.
На западе раскинулся весь город с его предместьями; над ними господствовал холм Вольфанг, на котором возвышался старинный замок. На главной башне реял венгерский флаг. На южной стороне проложило себе путь извилистое русло Дуная шириной в триста метров; по реке непрестанно сновали, поднимаясь или спускаясь по течению, разные суда под парусами или с паровой тягой. За Дунаем простиралась пуста с ее густыми лесами, подобными зеленым массивам парка, с ее равнинами, обработанными полями, пастбищами — вплоть до далеких гор сербской провинции и «Пограничной военной зоны». На севере — пригород, застроенный виллами и коттеджами, а также фермами, узнаваемыми по остроконечным голубятням.
В эту ясную погоду, под яркими лучами апрельского солнца меня восхищала прекрасная и столь многообразная панорама, раскинувшаяся до самого горизонта. Нагнувшись над парапетом, я увидел госпожу Родерих, сидевшую на скамейке у края лужайки и приветливо махавшую нам рукой.
И тогда на меня посыпались одно за другим пояснения.
— Вот там, — говорила мадемуазель Мира, — аристократический квартал с дворцами, особняками, площадями, статуями… С этой стороны, господин Видаль, спустившись вниз, вы попадете в торговый квартал с многолюдными улицами, рынками!.. А Дунай (никогда не надо забывать о нашем Дунае), как он сейчас оживлен!.. Вон остров Швендор, весь в зелени, с рощами и цветущими лугами!.. Мой брат обязательно сводит вас туда!
— Будь покойна, сестра, — сказал капитан Харалан, — я покажу господину Видалю все уголки Рагза до последнего!
— И наши церкви, — продолжала мадемуазель Мира, — видите наши церкви? Вы услышите их звоны и куранты в воскресенье! Вот собор Святого Михаила, его величественные контуры, башни фасада, обращенный в небо, словно возносящий молитву, центральный шпиль! Внутри, господин Анри, так же великолепно, как снаружи!..
— Завтра же я осмотрю его.
— А вы, господин Марк, — спросила мадемуазель Мира, обернувшись к Марку, — что рассматриваете, пока я показываю собор вашему брату?..
— Ратушу, мадемуазель Мира… немного правее, ее высокую крышу, широкие окна, башенные часы, отбивающие время, парадный двор между двумя строениями, а главное — монументальную лестницу…
— Почему, — произнесла Мира, — столько энтузиазма по поводу муниципальной лестницы?..
— Потому, что она ведет в некий зал… — ответил Марк, глядя на невесту, чье хорошенькое личико слегка покраснело.
— Зал?.. — переспросила она.
— Зал, где я услышу из ваших уст самое дорогое слово, слово всей моей жизни…
— Да, дорогой Марк, и это слово после ратуши мы повторим в Божьей обители!
После довольно продолжительного пребывания на террасе бельведера все спустились в сад, к госпоже Родерих.
В тот день я обедал за семейным столом Родерихов. Впервые в Венгрии я ел не в ресторане гостиницы или парохода. Обед был превосходным. Судя по высокому качеству блюд и вин, я подумал, что доктор любит вкусно поесть, как, по-видимому, все врачи, в какой бы стране они ни жили. Большинство блюд было приправлено перцем, широко применяемым и любимым повсюду в Венгрии! Это еще одна национальная особенность, которую брат усвоил и к которой мне тоже следовало привыкнуть.
Мы провели этот вечер в узком кругу. Мадемуазель Мира несколько раз садилась за рояль и, аккомпанируя себе, проникновенно исполняла своеобразные венгерские мелодии, оды, элегии, эпопеи, баллады Петёфи[56], которые невозможно слушать без волнения. Восхитительный вечер мог бы продолжаться до поздней ночи, если бы капитан Харалан не подал сигнал к расставанию.