- Озеро, говоришь? А на кой оно вам сдалось?
- Да, понимаете, дедушка, - не стал хитрить Генка. - Мы нашли кое-что в старом дубе. И еще что-то должно быть в старой липе…
- Вон оно что, - протянул дед. - И вы за клад взялись!
- А почему вы думаете, что за клад? - удивился Генка.
- Я-то знаю. А вот вам откуда известно?
Дед нетерпеливо смотрел на ребят.
- Мы нашли полкниги…- громко, чтобы слышал дед, проговорили ребята.
- Полкниги? Так слушайте, детки, мне все равно помирать скоро. И я кое-что знаю. Мне та липа, считай, жизню сгубила…
И дед начал рассказывать.
- Было это в сорок третьем… Фашист лютовал, все деревни по буданам да по болотам расселились. А я еще был крепкий, вот только нога… Да ничего. Может, из-за этого на меня меньше внимания обращали. Улей у меня был. Один-единственный. Старуха еще жива была, все уговаривала: «Михась, надо пчел развести. Дело доходное. Войне скоро конец… А жить-то надо». Я и присмотрел эту липу у озера. Могучая, крепкая была липа. Листва - метров на десять вокруг ствола. И жаль мне ее было рубить. И надо… Подумал, сколько вон кругом людей гибнет… А тут липу жалеть?! Из ее ствола четыре хороших улья вышло. Так вот, эту липу я пилил целую неделю. Вдвоем с Олимпой, женой. Кое-как повалили ее, распилили на четыре части. Внизу комель был крепкий, пришлось выжигать сердцевину, а вверху, у самого разветвления, она была пуста. Вот когда я отпиливал последний кусок для четвертого улья, пила наткнулась на просмоленную тряпку. Я ее вытащил, развернул, а там оказалось несколько листов какой-то старой книги. Прочитать я не смог. Слова вроде бы там и по-русски не написаны. Но все же я забрал их домой и спрятал.
- И они у вас? - перебил Генка.
- Имей терпение, - строго сказал дед. - Шустрый какой! Так, говорю, домой забрал. Ульи свои перевез, привел их в порядок. Вона! - указал он пальцем в окно. - До сих пор лежат под забором. Ветки посек, все в дело сгодилось. К осени сорок третьего я два улья уже заполнил семьями. А про тот кусок книги и позабыл. И вот зимой, кажется, в феврале сорок четвертого, ко мне домой заявились какие-то незнакомые люди. Я понял так тогда, что это были бандиты - то ли мельниковцы, то ли бандеровцы. Наставили на меня автомат и… отдавай, дед, клад, который ты забрал из липы. Золото и бриллианты какие-то. «Не видел, - клянусь, - никакого золота. Не было его там…» - «Зачем же пилил липу, если не искал золото?» - «На ульи», - говорю. Весь дом перерыли, подвал, чердак. Все перетрясли. «Не отдашь, застрелим как собаку. Мы еще вернемся, а ты - подумай». С тем и ушли. Вот тогда до меня и дошло, что где-то там был спрятан клад. Я и вправду ходил на те места, где срубил липу, все перерыл, все перегреб своими руками, но ничего не нашел. И каждый день ждал страшных гостей. Каждый стук в дверь был для меня словно смертельный выстрел. Но они так и не вернулись больше.
Наступила тишина. Такая тишина, что было слышно, как в углу сладко мурлыкал кот, как на улице об оконную раму бился одинокий лист осины. Хлопцы почувствовали себя неловко, а дед, глядя на них в упор, молчал, не шевелился. Гнетущее молчание нарушил Мишка:
- Дедушка, нам просто посмотреть надо ту книгу. Она целая? Поищите!
- А что ее искать! Она у меня всегда под руками.
Дед, кряхтя, поднялся с табуретки, вскарабкался на скамейку, засунул руку за икону и достал сверток в пропыленной старой газете. Затем его аккуратно развернул, и перед Генкой и Мишкой легли несколько страниц. Продолжение тех, что у них уже были. Мишка осторожно перелистал пожелтевшие листы, готовые рассыпаться от одного прикосновения.
- А в листах ничего больше не было? - уточнил Мишка, думая об игральной карте.
- Ничего, - пожал плечами Михай.
- Дедушка, а они требовали у вас эту книгу?
- Они требовали золото. И ушли не так себе за здорово! Они так нас со старухой исполосовали, что мы два месяца отлеживались на печке. Старуха, царство ей небесное, пожалуй, и умерла от тех побоев. А книжку… Нет, они хотели клад…
Старик замолчал. Долго смотрел на пожелтевшие листы книги, которые лежали перед Мишкой, взял старую газету и подсунул ближе.
- Можете себе взять это, - смилостивился вдруг дед Михай. - Не нужны они теперь мне. Был помоложе, еще надеялся на чудо. А теперь… Берите, может, пригодится.
- Спасибо, дедушка, - обрадовались ребята. - Может, вам помочь чем? Ну, дров наколоть или сена привезти?
Дед улыбнулся, седая трапеция усов под носом удлинилась, и вдруг от волнения у него начался нервный тик: мелко задрожал правый глаз.