- Как думаешь, Генка, что это?
- Не могу понять. «Вынуть бревно из глаза»… Чушь!
- Может, это аллергия? Смысл-то, кажется, есть. Давай соображать…
- Кажется…- Генка почему-то разозлился. - Ничего мы с тобой не поймем. Надо кого-нибудь спросить.
- Нет! - твердо ответил Мишка. - Будем сами. Мы же договорились: ни-ко-му!
- Тебе проще, - съязвил Генка. - Ты же отличник, в олимпиадах участвовал.
- А тебе кто мешал?
Генка промолчал. Ссора сейчас была ни к чему. Солнце уже скатывалось за лес, и рассматривать в сумерках каргу и книгу было трудно. Генка бережно завернул находку в целлофановый мешочек и спрятал за пазуху. Футляр с бабушкиными очками засунул в карман.
- Слушай, - по дороге домой Генке пришла новая мысль. - Разве верующие играли в карты?
- Много ты знаешь о верующих, - отмахнулся от вопроса Мишка.
- Ну ладно, сам не знаешь, - подколол друга довольный Генка. - А в каком году она написана?
- Кто?
- Книга.
- Тебе-то зачем?
- Давай посмотрим, - не отставал Генка.
Они снова распаковали находку. На первой странице внизу виднелась надпись: Санкт-Петербург. 1810 год.
- Ф-фь-ють! - присвистнул Генка. - Да, наверное, у нас в школьном музее такой старой книги нет. Надо ее отдать Ванькевичу.
- Зачем? - удивился Мишка.
- Он же - директор музея.
- Найдем вторую половину, тогда и отдадим.
- И ты надеешься? - усомнился Генка.
- У нас уже кое-что есть, - стал рассуждать Мишка. - Есть карта с пометкой, есть книга с подчеркнутыми словами. Может, одно с другим связано. Теперь у нас, как уравнение с двумя неизвестными. Узнаем одно - будет проще. Ну, сам поразмысли: можно же это как-то решить? А вдруг? А?
Генка только удивлялся. Мишка есть Мишка. Настойчивый, целеустремленный. Когда в школе формировали бригады на животноводческие фермы, попросил в свою бригаду включить Генку. Говорил: и сосед, и товарищ надежный. А то что Мишка не бросит начатое дело - точно.
Как-то помогал он Генке решать задачу по алгебре. Трудная попалась задача, целый вечер Генка просидел, но так и не довел ее до конца. Затем махнул рукой: мол, завтра спишу у кого-нибудь. Но в шесть утра Мишка поднял его с постели. Принес решение, объяснил. Генка тогда подумал: стоило ли Мишке из-за такого пустяка не спать ночь, да и ему, Генке, не дал досмотреть последний сон… И только потом понял: так может поступать только настоящий друг.
Они завернули книгу и направились в деревню. На закате догорала тонкая пурпурная полоса, на небе вспыхнула первая вечерняя звездочка.
3 июля. Пятница. 18.00
Неразговорчивая бабушка у Генки. В гостях или дома она чаще всего обходилась словами: да, нет, хорошо, плохо… Генка не очень надеялся, что бабушка что-нибудь расскажет интересное, но все же решил попытать счастья.
- Бабуля, - подошел он к ней. - Сядь отдохни. Ты же устала.
- Отчего? - удивилась Матрена Яковлевна такому вниманию внука.
- Ну, как это - отчего? Целый день копаешься в грядках. Спина согнутая. На улице жарко.
- Жарко.
- Ну, посиди со мной.
- Хорошо.
Бабушка Матрена осторожно присела на скамейку, потерла ладонью о ладонь, будто стряхнула пыль, положила руки в подол, повернула голову к внуку.
- Уже села.
Генка только хотел задать свой вопрос и вдруг словно увидел бабушку впервые. Не замечал как-то прежде, что ей уже семьдесят шесть лет: седые волосы стали редкими, глубокие морщины изрезали все лицо - венчиками от глаз к вискам, собрались пучками в уголках губ, на подбородке и шее, нос заострился, глаза глубоко запали в глазницы. И невольно подумал, а какой бабушка была девчонкой? И не удержался, спросил:
- Бабуля, расскажи, какой ты была в молодости?
- Девушкой?! - удивилась бабушка. - А разве я помню? Как и все.
- А на озеро ты ходила?
- Нет, внучек, без надобности не ходила. Никто тогда не ходил на озеро. На речку больше ходили, на Ужицу.
- А почему, бабушка?
- Да, страшное оно, это озеро. Неприветливое.
Бабушка смолкла. Но Генка заинтересовался.
- Почему неприветливое?
- А кто его знает? Вода черная. Нет дна. Ничего живого там нет.
- Как нет? Мы же рыбу ловим.
- Может, сейчас. А раньше не было.
- Бабушка, а почему его называют Девичьим?
Матрена Яковлевна сидела, пристально рассматривала свои руки, словно там был ответ внуку, и глубоко вздыхала. Затем начала рассказывать медленно, напевно:
- Правда это, внучек, или неправда, судить не берусь. Люди говорят, что было, но только давно. На этом месте, где теперь озеро, стояла церковь. Говорят, высокая, позолоченная, а вокруг - травы, цветы. В те далекие времена жила в нашей деревне Дубица очень красивая девушка - Анюткой звали. По уличному - Золотаюшка. Жила с матерью, бедно. И такого же парня бедного, как сама, полюбила. Иванку. Решили они пожениться. А про то узнал пан. Этот шляхтич был злой-презлой. Давно приглянулась ему Анютка. То ли сам хотел жениться, то ли родственника своего женить на ней - бог знает… Но раз пан захотел, значит, так оно и должно быть. Воспротивилась Анютка, сбежала из дому в лес. Как там было, не ведомо, но уговорила она попа, чтобы тот ночью, тайно от всех, обвенчал ее с Иванкой. Ну, а поп и пан - два яблока с одного дерева. Рассказал поп пану про Анютину просьбу и договорились, что пан во время венчания схватит молодых в церкви. Ясно, что будет: Иванку - в рекруты, Анютку к себе в слуги. Не знали об этом ничего голубь и голубка. Наступил вечер. Только начал поп венчание, как раздался стук в дверь, крик и шум панских наймитов. Молодые так и замерли в страхе. И вдруг в это время разразилась страшная гроза. Молнии огнем палили небо, страшный ветер вырывал с корнями деревья, лил дождь как из ведра. Никто в ту ночь не только на улицу не вышел, но и заснуть не мог. А утром, когда буря стихла, взошло солнце, люди увидели: на том месте, где стояла церковь, плещет волнами озеро. Черное, холодное, а по форме будто отпечаток девичьего сердца…