Комитет общественной информации изобрел лозунги военного времени, вроде «Истекающая кровью Бельгия», «Преступный кайзер», «Сделаем мир безопасным для демократии». Типичный пропагандистский плакат рисовал агрессивного немецкого солдата со штыком и надписью сверху «Отобьемся от этого гунна с Облигациями свободы». То есть возбужденные эмоции ненависти и страха преобразовывались в жертвенный порыв внести свои деньги на военные нужды.
После войны в одном социо-психологическом анализе значения пропаганды в ходе войны Гарольд Лассуэлл из Чикагского университета заметил, что причиной поражения немецкой пропаганды в Америке стал именно упор на логику, а не на эмоции. Немецкий дипломат граф фон Берншторф сделал такое же наблюдение с другой точки зрения: «Выдающаяся особенность среднего американца – довольно большая, хотя и поверхностная сентиментальность»[60].
Германские заявления для прессы полностью упустили этот факт. Бернейс и Комитет общественной информации использовали его на полную катушку.
Еще одна пропагандистская техника, используемая Комитетом, заключалась в абсолютной демонизации врага. Как подчеркивал Лассуэлл: «Психологическое сопротивление войне в современных государствах настолько велико, что каждая война должна казаться оборонительной против грозного, смертельно опасного агрессора. Нельзя допускать никакой двусмысленности в том, кого должна ненавидеть общественность»[61].
Памфлеты Комитета общественной информации рисовали немцев как развращенных жестоких агрессоров. В одной из публикаций Комитета профессор Вернон Келлог вопрошал: «Будет ли удивительно, если после войны люди мира, когда признают в каком-либо человеке немца, будут прижиматься к стене, чтобы только не коснуться его, пока он проходит мимо, или нагнутся за камнями, чтобы заставить его уйти с дороги?»[62]
Чрезвычайно эффективной стратегией демонизации немцев являлось использование кровавых историй. Лассуэлл пишет: «Удобным правилом для разжигания ненависти, если сначала они не приводят в ярость, является использование [образов] злодеяний. Этот [прием] пользовался непременным успехом в каждом из конфликтов, известных человечеству».
Невероятные истории о немецком варварстве в Бельгии и Франции питали миф об уникальной германской дикости. Немецкие солдаты, как рассказывала миру пропагандистская машина Комитета общественной информации, развлекали себя, отрезая руки бельгийским младенцам. Еще одна часто повторяемая история рассказывала, как немецкие солдаты ампутировали у бельгиек груди просто от злобы.
В 1927 году Лассуэлл написал обширное исследование, книгу «Пропагандистские техники в Мировой войне», детально анализируя работу Крила, Липпмана и Бернейса. Он разделял их убеждение, что при демократии не стоит верить, что население будет действовать так, как желала бы элита. Эмоциями населения нужно манипулировать, чтобы оно действовало, как нужно.
После войны Эдвард Бернейс подтвердил, что его коллеги придумывали предполагаемые зверства, чтобы спровоцировать общественное возмущение против немцев. Некоторые из жестоких историй, которые циркулировали в течение войны, например история о ведре, наполненном глазными яблоками, или о семилетнем мальчике, который сопротивлялся немецким солдатам с деревянным пистолетом, были на самом деле адаптированы из описаний вымышленных злодеяний, использованных в прошлых конфликтах.
В своей работе о пропаганде военного времени Лассуэлл заявил, что истории о зверствах всегда будут популярны не только потому, что аудитория может выразить праведное негодование по отношению к врагу, но также и потому, что она в определенной степени себя отождествляет и с теми, кто совершает преступления. Он пишет: «Молодая женщина, изнасилованная врагом, доставляет тайное удовлетворение армии неявных насильников по ту сторону барьера»[63].
Таков был развращенный взгляд на человеческую природу, разделяемый и пропагандируемый Фрейдом, Бернейсом, всей Мэдисон-авеню, военными спекулянтами, вашингтонским Комитетом общественной информации и кругом Моргана на Уолл-стрит.
Чтобы сделать пропагандистский эффект полным, правительственный Комитет общественной информации ввел массовую замену вошедших в обиход немецких слов, например словосочетание «либерти стейк» пришло на смену слову «гамбургер», что напоминает известное переименование времен бушевской администрации картошки по-французски в «картофель свободы» из-за яростной оппозиции Франции началу боевых действий в Ираке. Квашеная капуста «зауэркраут» стала подобно гамбургеру «свободной капустой», а широко известный «немецкий молочно-шоколадный напиток» стал «голландским». Мирные и патриотичные американские выходцы из Германии в разных уголках страны жили в страхе перед нападением на них толпы или организованных банд только за то, что они этнические немцы.
60
Delwiche A. Of Fraud and Force Fast Woven – Domestic Propaganda During the First World War. August 11, 2001// www.frstworldwar.com.
61
Lasswell H. D. Propaganda Technique in the World War // New York, 1927. Peprinted MIT Press, 1971. Cited in Delwiche A. Op. cit.