— Полковник Артемьев, — прочитал Леонидов.
— Это человек, который, на моей памяти, ни разу не ошибся, Его сообщение выглядит необычайным, но раз он так пишет, то значит, так и есть на самом деле.
— Разрешите я прочитаю.
Свиридов, наблюдавший за профессором, заметил, что его губы дрогнули при чтении какого–то места радиограммы.
Леонидов положил лист на стол.
— Тут не может быть двух мнений, — сказал он. Свиридов протянул ему раскрытый журнал:
— Он?
— Не обязательно, но наиболее вероятно, — ответил Леонидов, взглянув на портрет, помещенный в журнале.
— Вы знаете этого человека?
— Знаю хорошо. Это Генри Джеффрис.
— Именно он перешел границу, — сказал Свиридов. — Вот фотография нарушителя, сделанная на границе и переданная нам по бильдаппарату.
Профессор внимательно рассмотрел снимок.
— Да, это Джеффрис, — сказал он. — Нет никаких сомнений.
— Мы тоже пришли к такому заключению, — сказал Свиридов. — Я очень рад, что вы подтверждаете наш вывод. Установить личность нарушителя границы — это половина дела. Но остается другая половина. Надо знать то оружие, которым пользуется противник. Вот почему я позволил себе побеспокоить вас.
— Готов сделать все, что могу.
— У меня к вам один вопрос. Каким образом Джеффрис заставляет людей не видеть его, выполнять свои приказания и забывать о нем?
Профессор взял журнал и несколько секунд пристально смотрел на портрет. Во всю страницу был изображен человек в белом халате. Худой, с тонкими губами, он чуть насмешливо улыбался. Необычайно глубоко запавшие глаза производили неприятное впечатление.
— Генри Джеффрис, — задумчиво сказал Леонидов. — Никогда не думал, что он может пасть так низко. Я хорошо его знаю, но лично не встречался с ним. Было время, когда он состоял со мной в регулярной переписке. Это было лет шесть тому назад. С тех пор мы не переписывались. Но месяц тому назад я получил от него письмо. Мне кажется, что именно это письмо и мой ответ на него и послужили причиной визита к нам Джеффриса..
— Вот как! — удивился Свиридов. — Это приятно слышать.
— Думаю, что не ошибаюсь, — продолжал Леонидов. — Целью его появления являюсь я, и не столько я лично, сколько мой аппарат.
— Расскажите подробно, — попросил Свиридов.
— Вам придется запастись терпением, — улыбнулся Леонидов. — Об этом не скажешь в двух словах.
— Я готов слушать сколько угодно.
— Из донесения полковника Артемьева я вижу, что он правильно понял, в чем сила Джеффриса, — начал профессор. — Но он неправильно определяет методы его действий. Мгновенное внушение такой силы невозможно для человеческого мозга… — Свиридов кивнул головой. — На помощь Джеффрису пришла техника. Чтобы вы лучше поняли, в чем дело, я должен коснуться вопроса о сущности гипноза. Я не буду утомлять вас научной лекцией. Скажу только то, что поможет вам ясно понять силу и слабость Джеффриса. Мысль человека с очень грубым приближением можно сравнить с радиоволнами. Я подчеркиваю, что говорю крайне упрощенно. На самом деле тут мало общего. Но такое сравнение удобно, как бывает удобно объяснять явления в электрической цепи путем аналогии с течением воды в трубах. Для экономии времени примем такой способ. Итак, каждый человек имеет в мозгу небольшую радиостанцию и приемник, очень малочувствительный при этом. Благодаря слабости передающих станций и низкой чувствительности приемников мы не слышим мыслей друг друга. Но из радиотехники известно, что и на малочувствительных приемниках можно с успехом принимать передачу особо мощных станций. То же происходит и здесь. Мысль, переданная мощным источником, воспринимается мозговым приемником и, что особенно важно, воспринимается как мысль собственная. Хорошо ли вы меня понимаете? — прибавил профессор.
— Думаю, что понимаю, — ответил Свиридов.
— Отдельные люди, — продолжал Леонидов, — иногда обладают от природы очень сильной передающей станцией, но все же недостаточной, чтобы передать мысль с такой силой, которая заставила бы другого человека подчиниться. В этом отношении наш мозг никогда не изменится. Но внушение, гипноз — мощное средство в борьбе с психическими расстройствами, и, естественно, мысль ученых пошла по пути поисков средств, которые могли бы усилить естественную передающую станцию, Сделать ее более мощной. Вам ясно?
— Вполне. Пожалуйста, продолжайте!
— Мне осталось сказать немного. Генри Джеффрис по специальности врач–психиатр. Он широко известен не только на своей родине — Австралии, но и во всем научном мире. Он достигает выдающихся успехов в лечении психических болезней главным образом потому, что от природы обладает исключительно сильной «радиостанцией». Джеффрис — редкое явление в медицине. Но, как я уже говорил, его сила недостаточна, чтобы обеспечить успех во всех случаях. А успех ему необходим. Джеффрис стремится к славе «чудотворца» потому, что в мире капитализма слава — это деньги. Ему первому удалось напасть на верную идею «усилителя мысли». Но когда он построил аппарат, то убедился, что он не дает нужных результатов. И причина этого заключается в том, что Джеффрис исходит из неверной точки зрения на внушение.