— А именно?
— Джеффрис не понимает, что нельзя навязывать объекту внушения свою мысль. Внушаемая мысль должна восприниматься как мысль собственная. Это очень важно. Если бы это было не так, то теоретически было бы возможно методом внушения изменять, например, политические убеждения, что в действительности совершенно невозможно. Но Джеффрис считает это возможным. Мне известно, что он пытался это делать, но, как и следовало ожидать, у него ничего не получилось. Он винит в неудаче свой аппарат, но причина не в нем.
— Не совсем ясно, — сказал Свиридов.
— Это трудный вопрос, — согласился Леонидов. — Возьмем такой пример. Человек пьет запоем, он хочет избавиться от этого порока с помощью гипноза. Это часто бывает. В чем задача гипнотизера? Джеффрис и другие подобные ему ученые считают, что надо заставить человека забыть о своей болезни. Мы же, советские врачи, стоим на другой точке зрения. Человек хочет вылечиться. У него есть мысль об этом, желание. Нужно не навязывать свою волю, а усилить волю объекта, усилить его собственную мысль.
— Теперь понимаю, — сказал. Свиридов.
— Тут коренное различие. Но вернемся к интересующему нас вопросу. Мысль Джеффриса об «усилителе» была подхвачена во многих странах, в том числе и у нас. Советским ученым, и в частности мне, удалось найти удачное разрешение этой задачи. «Усилитель внушения» у нас сейчас есть и успешно применяется в лечебных целях. Благодаря тому, что мы стоим на правильной исходной позиции, наш аппарат действует безотказно. Но Джеффрис этого не понимает. Ему трудно отказаться от идеи «насилия». Он думает, что мне удалось построить более мощный аппарат, и только. Ему самому это не удается. И вот он обратился ко мне с письмом, в котором предлагал продать «секрет» аппарата и даже самому приехать в Австралию или Америку. Он сулил мне горы золота. Я ответил ему так, как следовало ответить на подобное предложение советскому человеку.
— И он решил украсть у вас аппарат?
— Не сам аппарат, его нельзя унести, а его схему. Он убежден, что я скрываю «настоящую» схему, и не верит опубликованной в свое время в наших медицинских журналах.
— Почему аппарат нельзя унести?
— Потому, что он не переносной и очень громоздкий.
— Хорошо! — сказал Свиридов. — Это все ясно. Цель прихода Джеффриса нам теперь понятна. Ответьте, как он действовал на границе?
— Безусловно, с помощью маленького переносного «усилителя». Такие существуют. Заставить не видеть себя, забыть о себе, открыть семафор и тому подобное может не каждый, но Джеффрис, повторяю, исключительное явление. Вооруженный аппаратом, он страшно силен. Но его внушение не вечно. Легко вернуть память его жертвам.
— Вы можете это сделать?
— Конечно. И не я один.
Генерал–полковник задумался.
— Не совсем понятно одно, — сказал он. — Почему Джеффрис предпочел проникнуть к нам таким сложным и опасным способом? Любой ученый может получить разрешение на въезд в СССР. Зачем тайно переходить границу?
— И это могу объяснить, — ответил Леонидов. — Получив мой отказ, Джеффрис, видимо в гневе, написал мне письмо, состоявшее из одной фразы: «Все равно ваша тайна будет моей». Посудите сами — мог ли он официально приехать к нам? Ведь я буду знать, что он здесь, и приму меры, — он должен думать так. Застать меня врасплох, заставить открыть «тайну» — вот план его действий.
— Это вполне правдоподобно, и события подтверждают ваше мнение. Я согласен с вами. Но не исключено, что Джеффрис имеет поручение шпионского характера. Так сказать, заодно.
— Возможно. Лучшего шпиона, чем он, отыскать трудно.
— В этом вы ошибаетесь. Труднее всего обнаружить самого обычного, среднего шпиона. Вы видите, что стоило только Джеффрису перейти границу, как его личность тут же была выяснена. В сущности, он уже не опасен, но меры против него принять надо, и они уже приняты.
— Какие?
— Ну, это уж «тайны ремесла», — засмеялся Свиридов. — Одна из этих мер — наш разговор. Мне хочется спросить вас вот о чем. Что вы можете посоветовать, чтобы схватить Джеффриса живым? Уничтожить его будет не трудно, но он крупный ученый. Мы не хотим прибегать к крайним средствам, а обычные методы задержания против него бессильны. Он заставит задержавшего отпустить себя и забыть о себе.