— А других они могут? — обеспокоенно и не совсем внятно пробубнил Йохан. — Ну типа не голландцев.
— Да хоть китайцев, — фыркнул я. — Все, кто подойдет близко к картинам, имеет шанс заполучить в голове такую кашу, что не разберешь, где друг, а где враг.
— Так вот как они переманивали наших бойцов. Твари! — Здоровяк скрипнул зубами, и я на секунду перестал дышать.
От него повеяло дикой злобой. Даже больше: показалось, что кто-то приоткрыл маленькую дверцу в глубины преисподней. На меня дохнуло настолько концентрированным выбросом энергии разрушения, что стало по-настоящему жутко. Еще больше удивило то, как все это прекратилось — резко и внезапно, словно тот самый кто-то захлопнул зловещую форточку.
Да уж, непростой у меня новый знакомый. Похоже, тут у нас самый настоящий берсерк.
— Ты что-то побледнел, малой, — с обеспокоенностью, причем совершенно искренней, поинтересовался Йохан, и, честно говоря, видеть его участливо-добродушную физиономию после того, что я ощутил секунду назад, было дико.
— Все нормально, — сдавленно просипел я и наконец-то продолжил дышать.
— Ну а мне что делать? — уже даже не раздраженно, а, скорее, растерянно спросил Косарь. — Пахом приказал забрать картину.
— Соедини меня с шефом, — устало сказал я, понимая, что решать этот вопрос придется самому.
Косарь активировал контакт в телефоне, дождался ответа и быстро объяснил Пахому сложившуюся ситуацию. Затем вместо того, чтобы отдать телефон мне, просто нажал на отбой. Я даже не успел разозлиться, как в кармане завибрировал мой собственный аппарат. Я, конечно, большой любитель поюморить, привязывая к номерам определенные мелодии, но в случае с криминальным авторитетом делать это поостерегся. Поэтому мелодия была самой что ни на есть стандартной.
— Здравствуйте, Станислав Петрович, — поприветствовал я Пахома.
— Что там не так с моей картиной? — спокойно, но с явным нажимом поинтересовался этот опасный человек. Так что слова ответа нужно выбирать очень тщательно.
— Все не так, Станислав Петрович, абсолютно. Это тот самый случай, который мы с вами обсуждали. Мне придется сообщить о картинах сами понимаете куда.
— А если попрошу тебя не делать этого? Я так понимаю, вещи уникальные.
— Тогда я в ответ очень-очень попрошу вас прислушаться к моему совету. Вещи действительно уникальные, но до предела опасные. Я, конечно, могу ошибаться, но, по-моему, одну из картин пытались подсунуть вам специально, чтобы взять под контроль.
— Даже так? — задумчиво ответил криминальный авторитет.
Если честно, я даже немного поежился от холода в его голосе.
— Станислав Петрович, лично я к портрету старика даже близко не подойду. Это не телефонный разговор, но если захотите, приеду в любое время и подробно объясню, что почувствовал и какие выводы сделал.
— А если вывести их из Женевы и продать?
— Не думаю, что получится, — не уступал я разохотившемуся авторитету. — Там такая темная история, что хоть сразу бери и книгу пиши, но на этом все, антикварной ценности в картинах почти нет. Разве что возраст.
— И что за история? — все же не утерпел Пахом.
Я лишь мысленно вздохнул и постарался сжато описать события, так сказать, старины глубокой:
— Пригласил один богатый голландский олигарх талантливого ученика маститого художника и заказал ему портреты себя и двух сыновей. Может, этот художник когда-нибудь и стал бы очень известным, но, когда принял заказ, он не знал, что рисовать будет красками, замешанными на человеческой крови. А еще в планах старика было покрасить кровью художника рамочки для картин.
— Ты уверен в том, что говоришь? — спросил Пахом, которого явно заинтересовала эта история.
Мне даже на секунду показалось, что я переборщил и он не сможет отказаться от столь оригинального экспоната в своей коллекции и затребует хотя бы портрет одного из сыновей. В смысле ту картину, что находится сейчас рядом со мной. И все же Пахом явно неспроста добрался до верхов криминального сообщества, и чуйка на опасность у него сродни магическому дару. К тому же он не первый день в Женеве и прекрасно знает, на что способны подобные вещи.
— Станислав Петрович, мы с вами уже обсуждали мой дар, так что это вполне может быть плодом моей больной фантазии. Но опять же, повторюсь, к картине старика я близко не подойду и не советую никому другому делать этого без должной защиты и подготовки. Вы можете закрыть своих людей от ментального воздействия непонятного происхождения?