Это была имитация нападения. Уловка. И она сработала. Клим ответил инстинктивным ударом нунчаки, но он был не подготовлен, а потому слаб и неточен, и мне не стоило большого труда и сноровки, чтобы перехватить его бьющую руку и провести очень жестокий прием.
Раздался хруст сломанной кости, сдавленный крик (нет, мне Клим где-то даже нравился; другой на его месте заорал бы от боли дурным голосом), и мой противник мешком рухнул у моих ног.
– Я же предлагал тебе мирно разойтись параллельными курсами, – сказал я, склонившись над распростертым на тротуаре телом. – Нужно прислушиваться к мнению умных людей, парень.
Клим молчал. Он лежал с закрытыми глазами, кусая от боли губы. Силен парень…
– Я мог сейчас поспрашивать тебя, с какой стати вы на меня напали. И ты рассказал бы мне все, как на духу.
Можешь в этом не сомневаться. Но мне просто жалко тебя. Ты попал в дурную компанию, Клим. Если ты не глупый человек, то подумай над этим. У тебя будет время, пока не заживет рука. Много времени. Будь здрав…
С этими словами я распрямился и сделал то, что намеревался сделать по выходу из кабаре, да мне так некстати помешали, – быстро перешел на другую сторону улицы.
Глава 9
Улицу я перешел, но брать такси не спешил. Во-первых, меня интересовало дальнейшее развитие событий возле "Латинского квартала", а во-вторых, я все-таки продолжал лелеять надежду поговорить с несравненной Илоной Лисс тет-а-тет.
Да и выбора иного у меня не было, как расставить точки над "i". И как можно быстрее, потому что от моей поворотливости напрямую зависела продолжительность собственной жизни. Ни больше, ни меньше. В этом я теперь был уверен на все сто.
Змеиное гнездо зашевелилось очень быстро.
Сначала на улицу важно выплыл швейцар – мужик в красном кафтане с галунами и длинной бородой, похожий на хрестоматийного купца – и принялся сморкаться. Постепенно его глаза привыкли к скудному уличному освещению, и швейцар, наконец, увидел тела парней и Клима (видимо, тот потерял сознание, так как не двигался), лежавшие неподалеку от входа.
Нужно отдать ему должное – он среагировал мгновенно. Швейцар юркнул в свою норку так шустро, словно ему было не больше шестнадцати лет.
Спустя минуту-две выбежала охрана. Среди них я заметил и рябого Григора. Общими усилиями они привели в сознание моих противников и Клима. Парни, которым я намял бока, вошли внутрь "Латинского квартала" своим ходом, а Клима внесли на руках.
Похоже, он был в шоке. Я мысленно ему посочувствовал. И не более того. Жалость в таких случаях – лишнее чувство. Поднимая руку на человека, всегда нужно быть готовым получить сдачу. Рано или поздно.
К слову, Климу здорово повезло, хотя ему об этом не было известно. Сегодня он родился во второй раз. В другое время и при иных обстоятельствах я просто убил бы его. Без малейшего сожаления и моральных терзаний.
Вот такой я нехороший человек…
Я спрятался в подъезде дома напротив кабаре. Металлические двери парадного входа имели цифровой замок, но толку от него было мало, так как никто из жильцов не удосужился смазать защелку, и ее заело, а потому подъезд на мою удачу оказался не запертым.
Это был очень удобный наблюдательный пункт. Главный вопрос заключался в том, сколько мне придется здесь проторчать. Кабаре работало до утра, и когда я подумал, что как минимум пять часов буду томиться в ожидании неизвестно чего, мне стало очень неуютно.
Меня мог ждать неприятный сюрприз. Я надеялся, что Илона уедет на такси и тогда я мог бы перехватить певицу возле ее дома.
Но нельзя было сбрасывать со счетов и вариант, при котором девушку увезут на транспорте "Латинского квартала" и с охраной. Тогда мои бдения будут выглядеть дилетантскими и даже смешными.
И все равно у меня не было иного выбора, как терпеливо дожидаться неизвестно чего – скажем так. Уж больно подозрительным заведением оказалось кабаре. Мне казалось, что именно здесь можно найти ответы на интересующие меня вопросы.
Впрочем, не исключено, что я ошибался…
Как же томительно долго тянется время, когда сидишь в засаде! Теперь я понимал, почему в службу наружного наблюдения производился такой тщательный отбор. Как совместить силу, выносливость, неутомимость и горячность юности с меланхолической флегмой и терпеливостью преклонных лет?
Часы тикали, я ждал. Время сочилось по капле и изливалось на мой желчный пузырь. Я уже переполнился желчью и готов был лопнуть от злого нетерпения, когда у входа в "Латинский квартал" появился уже знакомый мне швейцар.
Он довольно шустро перебежал улицу, хотя она была совершенно пустынна, и подошел к таксистам. От нечего делать они, став в кружок, играли под фонарем в какую-то игру; может быть, в кости.
Быстро переговорив с ними, он так же бегом направился обратно. И снова на улице воцарилась тишина, которую изредка нарушал негромкий смех таксистов.
Спустя десять минут (я засек время по своим часам) один из таксомоторов снялся со стоянки и тихо пофыркивая мотором, подкатил ко входу в "Латинский квартал". Интересно, какого пассажира должно взять это такси?
За то время, что я просидел в подъезде, кабаре покинуло человек десять, не более. И все они уехали на своих машинах.
Автостоянка "Латинского квартала" находилась на противоположной от меня стороне улицы и растянулась на полквартала. Там стояли только престижные импортные тачки. Интересно, хоть один из владельцев этих машин выходил из кабаре трезвым?
На это вопрос могла ответить только автоинспекция, но я почему-то не заметил ни одного сотрудника ГИБДД даже на отдаленных подступах к "Латинскому кварталу". Похоже, автоинспекторы, как медведи, впадают в спячку, только не зимнюю, а ночную. Так же, как и патрульно-постовая служба.
Вопрос с пассажиром такси разрешился быстро. Дверь кабаре отворилась и на улицу вышла Илона Лисс. Ее сопровождал Савоха. Она быстро нырнула в салон таксомотора, и машина начала выруливать на проезжую часть.
Я сорвался с места, как ошпаренный, и добежал до стоянки такси за считанные секунды.
– Мужики, чья очередь? – нетерпеливо спросил я таксистов, которые воззрились на меня, как мне показалось, с легкой досадой.
Наверное, игра, за которой они коротали время, была в самом разгаре.
– Петрович, ты как?.. – с надеждой обернулся молодой таксист к пожилому мужику, обладателю обширной лысины.
– Как всегда, – буркнул тот недовольно и отделился от общей группы. – Петрович каждой дырке затычка…
– За мной не заржавеет, – бодро пообещал молодой водитель.
Наверное, его машина возглавляла очередь, но парня чересчур сильно захватила игра и ему никак не хотелось терять неожиданный фарт – судя по всему, он был в выигрыше.
– Брехать не пахать… – буркнул Петрович, усаживаясь за руль. – Тебе куда, мил человек?
– Налево, – ответил я, не вдаваясь в подробности. – Только поторопись.
– Как скажешь…
Он лихо заложил вираж, и мы помчали по пустынной улице со скорость под сто километров. Понятливый мужик, этот Петрович, подумал я с облегчением.
Другой на его месте начал бы расспрашивать, зачем да почему. Есть такие любопытные кадры. И много. Они напоминают мне роботов: пока не заложишь в его приемное устройство полный объем информации, включая сумму оплаты, он с места не сдвинется.
Такси с Илоной мы догнали на перекрестке у светофора.
– Держись за этой машиной, – приказал я Петровичу. – Только сильно не приближайся.
– Ты что, мент? – спросил Петрович с нехорошей интонацией в голосе.
Наверное, ему уже приходилось возить сотрудников милиции при исполнении, поэтому он понял сразу, зачем нужно сидеть на хвосте у его коллеги.
– А тебе какая разница? Я заплачу по полной программе. Можешь не сомневаться.
– Ну-ну… – ответил без особого энтузиазма Петрович.