Следователи не обнаружили никаких признаков умышленных действий, приводящих к возникновению пожара, и пришли к заключению, что данный пожар был вызван свечой, которая горела в спальне погибшей и от которой воспламенились шторы, а затем огонь распространился по всему верхнему этажу ее городского одноквартирного дома.
— Хорошо, — бормочу я.
Мы и раньше знали это. Наш субъект подстроил все так, как будто пожар начался случайно. Это не новость. А что показала судебно-медицинская экспертиза?
Наличие отчетливых отложений копоти на слизистой оболочке трахеи и спинке языка свидетельствует о том, что погибшая была во время пожара жива и надышалась дыма и ядовитых химических веществ. Мягкие ткани и кровь в ее несгоревших частях тела были красно-вишневого цвета, что обычно имеет место при уровне карбоксигемоглобина, превышающем 30 %, и поэтому свидетельствует о вдыхании угарного газа и цианида в объеме, опасном для жизни.
— Вот это не может быть правдой, — говорю я.
Они утверждают, что Джоэль вдыхала дым. Получается, она была жива, когда начался пожар?
Данные заключения подтверждает отсутствие у погибшей признаков телесных повреждений, вызванных физическим воздействием или другими внешними факторами, кроме жара, исходящего от огня.
Никаких признаков колотых ран, огнестрельных ранений или чего-либо подобного. Ничего такого, что нельзя было бы объяснить воздействием пламени или сильного жара, исходящего от этого пламени.
— Нет, — говорю я.
На основании указанных выше заключений сделан вывод, что смерть носила СЛУЧАЙНЫЙ характер и была вызвана удушьем вследствие вдыхания дыма во время пожара.
— Нет! — кричу я, ударяя рукой по краю клавиатуры, отчего та взлетает в воздух, затем летит вниз рядом со столом и зависает над полом, болтаясь на проводе.
— Плохие новости? — спрашивает Букс, появляясь в дверном проеме.
— Тут все не так, — говорю я. — Это не может быть правдой. Не может.
Я встаю, отхожу, пошатываясь, от своего стула и, прислонившись головой к стене, таращусь на пол. Букс подходит к моему столу и читает отчет на экране монитора.
— Да уж… Очень жаль, Эмми.
Мой телефон снова издает звуковой сигнал. Еще одно письмо пришло по электронной почте. Я не шевелюсь. Моя голова упирается в стену, глаза смотрят на пол.
— В моей папке входящей корреспонденции должно быть новое электронное письмо, — говорю я. — Думаю, это отчет коронера из округа Шампейн.
— Сейчас посмотрим. — Букс кладет клавиатуру на место и берется за мышь. — Ага. Да, это отчет.
— Прочти его, хорошо, Букс?
Я закрываю глаза, и мне тут же вспоминается наш с мамой разговор после смерти Марты.
«Тут что-то не так, — сказала я ей. — Нам следовало бы попросить их провести аутопсию».
«Зачем, Эмми? Только потому, что, как ты полагаешь, ее кровать оказалась не там, где она стояла месяц назад, когда ты приезжала к Марте?»
«Я не просто полагаю — я знаю это наверняка. Как бы то ни было, мама, мне это кажется подозрительным. Я думаю, нам следовало бы…»
«Ты считаешь, что нам следовало бы попросить их разрезать мою малышку и вытащить все ее органы? А тебе не кажется, что она и так уже достаточно намучилась во время того пожара? Ты хочешь, чтобы они кромсали ее ножами, как при проведении какого-то научного эксперимента? Я не соглашусь на это…»
— Черт побери, — спокойно произносит Букс. — Черт бы их побрал.
— И не говори, — бурчу я.
— Мне жаль, Эм. Это почти такой же отчет, как и тот, который поступил из округа Ду-Пейдж. Коронер округа Шампейн считает, что смерть Кёртиса Валентайна имела случайный характер и была вызвана удушьем вследствие вдыхания дыма.
Я чувствую его прикосновение: он кладет руки мне на плечи.
— Нет, не прикасайся ко мне. — Я высвобождаюсь и отхожу от него подальше. — Они ошибаются. Неужели ты этого не видишь? Они оба ошибаются!
Букс отводит взгляд в сторону и засовывает руки в карманы брюк. Он этого, конечно же, не видит. Что он видит — так это женщину, упрямо цепляющуюся за правду, которая совсем не является правдой. Женщину, похожую на маленькую девочку, утверждающую, что Зубная фея[30] существует на самом деле.
— Мне жаль, — снова говорит он. — Очень жаль.
36
Я смотрю на этого мальчика. Ему лет пять или шесть. У него карие глаза, растрепанные, давно не мытые волосы. Он в голубых джинсах, без обуви, но они здесь все без обуви: такое требование в этой детской игровой зоне под названием «Роки маунтин плей парк», расположенной внутри торгово-развлекательного центра. Родители сидят по периметру, разговаривая друг с другом, или же попивая кофе «Старбакс» с молоком, или крича своим детям, чтобы те не баловались, не бегали слишком быстро и присматривали за своей маленькой сестренкой или своим маленьким братиком.
Около полусотни детей бегают по полу с покрытием из пеноматериалов, карабкаются по конструкции для лазания, скатываются с горки вместе с поросенком Порки или же плывут на речном плоту вместе с котом Сильвестром и птичкой Твити.[31] Большинство из них, похоже, друг с другом не знакомы, но тем не менее они активно общаются — так, как это обычно делают маленькие дети: ведут себя то вежливо, то не очень вежливо и даже грубо. Иногда в их конфликты приходится вмешиваться взрослым, но бывает, что они улаживают их сами. Некоторые собираются группами и кочуют вместе с одного участка игровой зоны на другой, а некоторые перемещаются в одиночку и присоединяются к тому, на кого они наталкиваются.
Но только не этот мальчик. Он сидит на полу в сторонке и ни с кем не играет, а просто наблюдает за другими детьми, поспешно проходящими мимо и не обращающими на него никакого внимания. Минуту назад к нему подкатился мяч, и он отдал его какой-то девочке, которая, взяв мяч, даже не взглянула на самого мальчика.
Ему хочется заниматься всем этим вместе с ними. Я это вижу. Вижу это желание в его глазах, когда он наблюдает за тем, как запыхавшиеся дети бегают, кричат и смеются. Ему тоже хочется бегать, кричать и смеяться. Однако что-то удерживает его, что-то заставляет его продолжать сидеть в сторонке. Он чувствует себя так, как будто он здесь чужой.
Но ему хочется, чтобы он стал для них своим. Очень хочется. Если бы только они дали ему шанс, если бы они увидели, что он такой же, как и они: ребенок, который просто хочет чувствовать себя в безопасности, понимать, где он находится, быть частью сообщества. Ему хочется того же, чего хочется им. Он боится того же, чего боятся они.
Встань, малыш. Не бойся. Ты им понравишься — да-да, еще как понравишься!
Кто-нибудь, пожалуйста, дайте ему шанс! Протяните руку или позовите его. Это вам ничего не будет стоить. Просто проявите хоть сколько-нибудь доброты — и он с радостью присоединится к другим ребятишкам. Ему ведь много не нужно. Заверяю вас, ему много не нужно. Ему всего лишь нужен человек — один-единственный человек, который будет немного добр к нему, прежде чем станет слишком поздно…
[Редакторское примечание: пауза длительностью семнадцать секунд.]
Встань, малыш. Встань и иди играй.
37
Букс открывает дверь и придерживает ее для меня — эдакий джентльмен! — а потому я первая, кто видит самодовольное выражение лица человека, сидящего в кожаном кресле, — и это не кто иной, как заместитель директора ФБР Джулиус У. Дикинсон.
30
Зубная фея — сказочный персонаж. Как гласит легенда, она дает ребенку немного денег или подарок взамен выпавшего у него молочного зуба, положенного под подушку.